— Не слишком ли он мал? — забеспокоилась мать.
— Ничего, — потрепал его за волосы отец, — он смышлёный. Справится.
Хальвар стоял ни живой ни мертвый. Он очень надеялся, что это будет озеро Веттерн или Меларен, что в Уппланде. Да хоть пролив Каттегад, лишь бы не…
— Завтра с утра выходим на Веннерн, — словно прочитав его мысли, отрезал отец.
Кэйа из угла испуганно смотрела на брата. Ведь где-то там живёт Гулла. И если… О том, что будет, «если…», не хотелось даже думать. Весь вечер Кэйа мастерила защитный оберег. На небольшом кусочке древесной коры она тщательно выцарапывала руны. Выцарапывала по памяти. Она не знала их значения, но полагала, что те призваны защитить человека от бед, ведь такие она видела на столбах у входа в жилище Ярла Ингвара. А он все ещё был жив. Когда оберег был готов, она туго обвязала его льняной веревочкой, а утром протянула брату.
— Что это? — нахмурился Хальвар.
— Это от зла. Не снимай, — сказала она и повесила оберег ему на шею.
Он с интересом осмотрел ее творение, поднял глаза и одобрительно кивнул. Затем поднял с пола мешок со снастями и молча вышел во двор вслед за отцом.
— Чего-то ты совсем притих, — обеспокоенно обернулся отец, когда они проходили мимо того самого валуна. — Тебя что-то тревожит, сын?
Хальвар старался не смотреть в сторону валуна, но сейчас всё же не удержался, взглянул. Пусто.
— Хальвар?
Мальчик встряхнулся, замотал головой. Меньше всего ему хотелось показаться трусом перед отцом. Но немного замешкавшись, он всё же сказал:
— Где-то в этих местах живёт Гулла. Не хотелось бы ее встретить…
— Вот оно что, — понимающе кивнул отец.
— Я ничего не боюсь, ты знаешь, — затараторил было мальчик, — Но…
— Запомни, Хальвар. Нет ничего постыдного в страхе перед тем, чего ты не можешь объяснить. Гулла была могущественной колдуньей и могла…
— Была? Что значит была?
Отец мягко улыбнулся, привычно потрепав волосы на макушке сына:
— Отныне ты можешь не переживать насчет нее. Эта старуха больше никому не причинит вреда. Она скончалась, Хальвар.
От этих слов у мальчика подогнулись колени. Пришлось ухватиться рукой за ближайшую ветку, чтобы не упасть.
— Как? Откуда знаешь? — просипел он.
— Кнуд и другие охотники рассказывали на днях. Наткнулись на ее тело в одной из тех пещер вон там, — отец махнул рукой в сторону скалы с валуном и повернулся к Хальвару. — Да ты не бойся так, мертвые не кусаются.
И, рассмеявшись, хлопнул сына по спине.
Мальчик не верил своим ушам. Гуллы больше нет… Гуллы. Больше. Нет… Он долго смотрел на отца широко распахнутыми глазами, а затем облегченно вздохнул полной грудью и впервые за долгое время улыбнулся. Ему не терпелось поведать об этом сестре и остальным.
Этой ночью Хальвар наконец-то спал крепко. И снился ему чей-то надрывный плач за воротами Вархема, зовущий его против воли в темный, мрачный лес.
Кэйа проснулась от странного шума во дворе. За стенами их жилища творилась какая-то суета, сопровождаемая тревожными возгласами. Судя по обрывкам фраз, этой ночью пропали из дома близнецы Гисли и Ульвар. Кэйа напряглась, сразу подумав о Гулле, но тут же успокоилась, вспомнив вчерашний рассказ брата. Гуллы больше нет. Ничего, найдутся. Этим двоим частенько достается хорошая порка от матери за непослушание, вечно они что-то вытворят. Надо будет спросить Триггве, обычно он с ними заодно.
Однако Триггве лишь рассеянно помотал головой, когда дети собрались под старым дубом — местом их каждодневных встреч. Они обменялись слухами и сплетнями, услышанными от взрослых, и выяснилось, что близнецы — не единственные, кто пропал за последнее время. Ирма, жирная тётка с вечно красным лицом, не так давно ушла за ягодами и до сих пор не вернулась. А немногим раньше пропал пьяница и бездельник Олав. Той ночью кто-то видел, как он шаткой походкой направлялся к воротам, не реагируя на оклики. Тогда посчитали, что пьяного Олава либо сожрал медведь, либо он утонул в холодных водах Вернена.
— Что если охотники ошиблись? — не поднимая головы начал Триггве. — Что если Гулла просто крепко спала, когда они увидели ее?
Хальвар бросил на него быстрый взгляд. Эта мысль и самому ему уже успела прийти в голову.
— Или, может, твой отец рассказал тебе все это, чтобы ты просто перестал бояться?
У Хальвара сжались кулаки. Ещё одно слово, и он преподнесет Триггве хороший урок, чтобы тот думал прежде чем болтать чепуху.
— Отец никогда не соврал бы мне! — сказал он, поднимаясь. — А я ничего не боюсь. И если ты продолжишь в этом сомневаться, то я устрою тебе взбучку прямо сейчас!
— Охотники и правда могли ошибиться, — вмешалась Кэйа. — Но мы никак не сможем это выяснить.
Хальвар перевел взгляд на сидящую рядом с сестрой Хельгу. Та завороженно наблюдала за происходящим, накручивая на палец локон своих волос золотистого, как янтарь, цвета.
— Сможем! — неожиданно сказал Хальвар. — Мы сами сходим туда и проверим. Верно, Триггве?
В воздухе повисло напряжение. У Кэйи слегка отвисла челюсть, Триггве буркнул что-то, похожее на согласие, но Хальвара сейчас больше интересовала реакция Хельги. Та смотрела на него одновременно с ужасом и восторгом, хлопая своими большущими ресницами. Мальчик довольно улыбнулся. Перед ней теперь снова храбрый воин, а не трусливый пес, которым его чуть не выставил Триггве.
Однако по мере приближения к скалам храбрость постепенно иссякала, а у самой пещеры — исчезла совсем. Хальвару хотелось откусить собственный язык за свои поспешные слова. Вход в пещеру походил на разинутую пасть огромного тролля, всем своим видом намекая держаться отсюда подальше.
— Что если ее там нет? — шепотом спросила Хельга.
Она была явно не в восторге от идеи прийти сюда. Там, в Вархеме, при ярком солнечном свете, за высокой изгородью, отделяющей деревню от леса, всё казалось скорее интригующим, чем страшным. К тому же, было интересно, как поведет себя Хальвар. Но сейчас всё поменялось. Лучше бы она осталась дома. Глупая.
— Бежать без оглядки, — ответила Кэйа.
Спорить никто не стал. Триггве наконец удалось высечь искру из камня и запалить один из прихваченных с собою факелов. Им он поджёг ещё два и передал Хальвару и его сестре. Руки же Хельги были заняты тем, что она ими крепко держалась за рукав Кэйи. Что ж, трёх должно быть достаточно.
— Иди первым, — сказал он Хальвару.
Тот собрался было ответить, но, поджав губы, всё же промолчал. Развернулся, поднял над головой факел и, превозмогая страх, неуверенным шагом направился в холодную темноту пещеры. Остальные двинулись следом.
Пещера оказалась достаточно просторной внутри. Каждый звук отдавался гулким эхом. Сверху и снизу топорщились, напоминая громадные драконьи зубы, сталактиты и сталагмиты. Сильно пахло сыростью и помётом летучих мышей. К этим запахам добавлялся ещё и затхлый запах медвежьей шерсти. Правда, он был едва уловимым, старым. Медведь, если и был здесь когда-то, то давно уже ушел.
