Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
проявления дара видящей. Но я не желаю проявлять к ней какую-либо жалость, учитывая, что сама она мне никогда не сочувствовала.
Борока кладёт руку мне на плечо. Её хватка поддерживает и вместе с тем сдерживает. Я напрягаюсь под её касанием, но не подаюсь ближе к Котолин. И её глаза, бледные, как река подо льдом, сверкают от осознания окончательной победы. Она разворачивается и уходит, плащ развевается за ней. Ихрис и Жофия следуют за ней.
Дрожащими руками я тянусь к луку за спиной.
Остальные девушки проводят дни, оттачивая свою магию и практикуясь в фехтовании. Некоторые обладают всеми тремя дарами. Некоторые, как Борока, освоили только один дар, зато невероятно хорошо. В ковке и в сотворении огня она так же бесполезна, как я, зато лучше всех в селении умеет исцелять. Но во мне нет ни единого проблеска божественной магии, и я вынуждена охотиться вместе с мужчинами, которые всегда наблюдают за мной с неловкостью и подозрением. Моя жизнь не была лёгкой, но зато я стала исключительным стрелком.
Но это ничего не меняет, не исправляет того факта, что я – бесплодна, единственная девушка в Кехси, нашем селении, у которой нет никаких талантов ни к одному из даров. Никаких благословений Иштена. Все перешёптываются у меня за спиной, и у каждого есть свои предположения о том, почему боги обошли меня стороной, почему их магия не влилась в мою кровь, не высечена по белизне моих костей. Я больше не желаю слышать этого.
– Не надо, – просит Борока. – Ты только сделаешь всё хуже…
Мне хочется рассмеяться, спросить её, куда уж хуже… что они в самом деле – ударят меня? Поцарапают? Обожгут?
Всё это они уже делали, и ещё многое другое. Однажды я совершила ошибку, смахнула одну из колбасок Котолин с праздничного стола. Без колебаний и угрызений совести она направила на меня завесу пламени. После этого я целый месяц угрюмо обходила селение, ни с кем не говоря, пока у меня снова не отросли брови.
На левой брови у меня до сих пор осталась крохотная проплешина, покрытая рубцовой тканью.
Накладываю стрелу на тетиву и натягиваю лук. Котолин – идеальная цель, невероятная снежная гора в золотисто-зелёной дымке позднего лета, такая яркая, что аж в глазах щиплет.
Борока издаёт ещё один сдавленный возглас протеста, но я пускаю стрелу. Та проносится мимо Котолин, взъерошив белый мех её волчьего плаща, и скрывается в чёрных зарослях терновника. Котолин не кричит, но я вижу, как на её лице отражается неприкрытая паника, прежде чем страх превращается в возмущение и гнев. Вот и всё, этим мне и придётся удовлетвориться – но всё же лучше, чем ничего.
И тут Котолин бросается ко мне, раскрасневшаяся, разъярённая под своим волчьим капюшоном. Я крепко удерживаю лук одной рукой, а другой лезу в карман плаща, ища свернувшуюся там косу. Волосы матери тёплые и под пальцами кажутся шёлковыми, хоть и были отделены от её тела больше пятнадцати лет назад.
Прежде чем Котолин успевает приблизиться, по лесу разносится голос Вираг – такой громкий, что спугивает птиц из гнёзд.
– Ивике! Котолин! Сюда!
Губы Бороки сжимаются в тонкую линию.
– Похоже, ты заслужила порку.
– Или ещё что похуже. – Желудок сжимается при одной мысли. – Она прочтёт мне мораль с очередным своим сказанием.
А может, и то и другое. В Дни Охотника Вираг особенно злобная.
Котолин проносится мимо меня, приложив ненужную силу – наши плечи болезненно сталкиваются. Я не реагирую на это пренебрежение, потому что Вираг наблюдает за нами обеими своим ястребиным взглядом, и венка на лбу старухи пульсирует особенно сильно. Борока берёт меня за руку, мы выбираемся из леса и направляемся к Кехси вдалеке. Деревянные хижины с тростниковыми крышами похожи на чёрные отпечатки пальцев на фоне заката. Позади нас лес Эзер Сем издаёт свои привычные звуки – что-то, похожее на громкий выдох, а потом – звук, словно кто-то пытается отдышаться, вынырнув из-под толщи воды. Эзер Сем едва ли похож на другие леса Ригорзага. Он больше, чем все они, вместе взятые, и в его чащобе бьётся сердце. Деревья обычно могут выпростать свои корни, когда чувствуют опасность или даже когда кто-то слишком сильно треплет их ветки. Одна девушка как-то случайно подожгла деревце, и целая роща вязов ушла в знак протеста, оставив селение беззащитным перед ветрами и Охотниками.
И всё же мы любим наш капризный лес, в том числе и потому, что он защищает нас. Если больше десятка мужчин одновременно попытаются прорубить себе путь, деревья не просто уйдут – намного хуже. Мы принимаем меры предосторожности только для наших самых трусливых дубов и самых робких тополей.
Когда мы приближаемся, я вижу, что Кехси полон света и звуков, как и всегда на закате. Однако теперь у этого другой оттенок, в котором есть что-то неистовое. Группа юношей собрала наших тощих коней, до блеска вычистила им шерсть и заплела гривы, как у скакунов Охотников. Наши кони не такие родовитые, как королевские, но чистить их легко. Юноши опускают взгляды, когда я прохожу мимо, и даже их кони смотрят на меня со звериным подозрением. Горло у меня сжимается.
Некоторые девушки и женщины полируют свои клинки, тихонько напевая. Другие бегают за детьми, проверяя, нет ли у них на туниках пятен, а на кожаных сапожках – дырок. Мы не можем позволить себе выглядеть голодными, слабыми или напуганными. До меня доносится запах гуляша из чьего-то горшка, и желудок тоскливо сжимается. Мы не будем есть, пока Охотники не уйдут.
Пока не станет на один голодный рот меньше.
Слева возвышается старая хижина моей матери, похожая на массивный могильный камень, тихий и холодный. Сейчас там живёт другая женщина с двумя детьми, ютящимися у того же очага, где когда-то ютилась моя мать со мной. Так же они слушают, как дождь стучит по тростниковой крыше, когда летние бури ревут среди ветвей, и так же считают удары между раскатами грома. Я помню особенный изгиб маминой щеки, когда молнии прорезали небо и вспышки озаряли её.
Это – старая хижина, но она словно то и дело вскрывающаяся болящая рана. Я снова касаюсь маминой косы, пробегаю по ней пальцами вверх-вниз. Её контуры – как холмы и долины Сарвашвара. Борока крепче сжимает мою руку и тянет меня следом.
Когда мы подходим к хижине Вираг, Борока подаётся вперёд и обнимает меня. Я обнимаю подругу в ответ, чувствую под ладонями шерсть её волчьего плаща.
– Увидимся позже, – говорит
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
