одиночку прошел мёртвый лес, а теперь боишься обычной темноты? В этом доме никогда не было света. Лампочки, которые видят люди, всего лишь иллюзия. Вообще, это очень интересно… – она снова закашляла. – Когда заблудшие души, вроде тебя, попадают ко мне, они до ужаса напуганы происходящим, и только наличие света заставляет их успокоиться. И хотя они знают, что в этом доме никакой опасности нет, стоит исчезнуть последнему источнику света, как они тут же начинают нервничать и кидаться в панику, а некоторые верещат, словно резаные свиньи. Объясни, Винс, зная, что мы здесь одни, чего ты боишься: темноты, или всё же того, что в ней находится? Напомню, что всё вокруг тебя не более чем иллюзия. О чём ты сейчас думаешь?
– Я думаю, как бы не ткнуться носом в порог…
– Справа от тебя есть диван, нащупай его.
Перешагнув маленький бугорок, Винс медленно развернул туловище и протянул руку вперёд. Его ладошка во что-то уткнулась, и мужчина принялся касаниями изучать объект перед собой. Убедившись, что очертания похожи на мебель, он неуверенно привстал, опираясь на твёрдый подлокотник. Осторожно опустившись на диван, он спросил:
– Неужели ты сама не нуждаешься хотя бы в капельки света?
– Мне он ни к чему. В загробном мире нет ни дня, ни ночи, только вечная темнота. Здесь царит покой. Больным глазам свет причиняет боль, израненные души он же заставляет страдать за предыдущим миром, и только тьма может помочь как первым, так и вторым. Вы, люди, её совершенно не цените. Ваш страх непременно один из самых больших грехов.
Винс совершенно не слушал свою собеседницу. Он нервно дёргал коленками, утешая себя мыслью, что старуха, подобно свету, тоже всего лишь иллюзия. Ему хотелось думать, что открыв глаза, он окажется в своей маленькой однокомнатной квартирке на окраине города, которая пропитана запахом коньяка и сигарет. Омерзительный запах гнили проник в нос Винса и он поспешил закрыть его ладошкой. Открыв глаза, он испуганно вскрикнул и дёрнулся назад, ударяясь головой о стену. Перед ним не было ничего, кроме огромных красных глаз, которые пристально его пожирали.
– Мне не нравится, когда меня не слушают, – заговорила женщина и вновь села в кресло.
Запах гнили отдалился и Винс тут же поспешил извиниться.
– Я знаю, какой вопрос тебя мучил на протяжении жизни. Ты хочешь знать о Люси…
Мужчина встрепенулся:
– Ты расскажешь о ней? – звонким голосом он перебил женщину. – Наш последний вечер… с тех пор я никогда её не видел. Она в порядке?
– Я не имею права рассказывать другим людям про чужие судьбы, но исключения есть всегда, – она протянула руки вверх и, словно по волшебству, крыша исчезла, сливаясь воедино с ночным небом. Дождь, будто купол, окутывал старый дом, оберегая его от ветра снаружи. Одна из звёзд стала излучать едва уловимый свет, который с каждой секундой разрастался всё сильнее, и вот, наконец, вся его мощь обрушилась на старуху. От столь ядовитого блеска Винс был вынужден не только отвернуться и зажмурить глаза, но и закрыть лицо руками. Судьба тяжело задышала. Её глаза были широко распахнуты, а красные зрачки в один миг переменились в цвет морской волны, и ярко-синяя вспышка поглотила весь дом. Не сводя глаз с ночного неба, женщина заговорила почти механическим голосом: – в тот самый вечер, когда ты решил уйти с Эбби, под сердцем Люси забилось второе. Ты изменил ход не только своей жизни, ты изменил жизнь ребёнка, которого она вынашивала. Он часто болел. Люси долго молила нас о помощи, и она была услышана. Мы называем себя вторичным единством: Жизнь, Судьба, Любовь и Смерть. Над нами не властвует ни царство Небес, ни царство Тьмы. Мы лишь их слуги, однако, превосходим каждого своим величием. Сделка была совершена. Мы забрали одну жизнь взамен другой. Но это не изменило её проклятия. Дети платят за грехи родителей и долг на ней, размером с вечность.
Глаза старухи резко почернели и весь свет, находящийся в комнате, в одно мгновение спрятался в её зрачках.
– У меня есть дочь… – голос Винса задрожал. – Но почему она должна платить за мои ошибки? Разве я не должен предстать перед Богом? Только он смеет судить меня!
– Про Бога говоришь, а библейских текстов не знаешь, – прошептала старуха и повернула к нему голову. – Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый, многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи, прощающий вину и преступление, и грех, но не оставляющий без наказания, наказывающий вину отцов в детях и в детях детей до третьего и четвертого рода.
Мужчина поник.
– Неужели я ничем не могу ей помочь?
– Слишком поздно, ты не в силах что-либо изменить. Но я могу рассказать тебе, какой будет её жизнь.
– Но ты же сказала, что не имеешь права…
– Да, но так же я сказала, что есть исключения. Заблудшие души обречены скитаться в лесу мёртвых, пока не смогут отыскать мой дом. Какая-то часть души уходит с человеком, которого ты любил при жизни, какая-то с тем, кого потерял. То, что осталось от неё при тебе, будет либо блуждать в темноте, либо рваться обратно, как неупокоенный дух, пока не получит ответы на свои вопросы. Только так душа найдёт покой, и для этого я здесь. Я терпеливо жду каждого из заблудших, даже если это занимает тысячелетия.
Винс немного помолчал, а затем спросил:
– Что будет потом?
– Этого я не знаю, – она пристально посмотрела на окно, – но когда раздастся стук в дверь, ты непременно получишь ответ и на это. А пока что слушай, времени осталось совсем мало.
Глава 1
2014 год
Часы пробили полдень. Маленькая комната утонула в солнечных лучах. На побледневших окнах все ещё виднелись узоры ночного мороза, и только левкой, стоящий у кровати, дарил комнате весеннюю ласку. Тёплое одеяло окутывало молодое тело. Когда дверь комнаты слегка заскрипела, голубые глаза сонной девочки лениво открылись. Послышался нежный женский голос. Это была Люси Грин, мать девочки.
– Бэт, пора вставать. Ты же помнишь, что мы идём в гости к тётушке Карен?
Медленно усевшись на край кровати, и взяв под руку атласную подушку, Беатриса посмотрела на мать:
– Помню, – она надела шерстяные тапочки. – Но почему мы должны каждый год выслушивать одни и те же истории про её жизнь?
– Потому что она единственная, кто всегда помогал нам, и к тому же, сегодня у Карен и Дарби «Золотая свадьба». – Люси вздохнула, подошла к дочери и поцеловала её в лоб. Обхватив маленькие
