Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 4
огней, пролетавших мимо поезда.
Почему-то решил перейти в соседний вагон.
Нырнул из тамбура в тамбур.
***
Ветер ударил в лицо от взметнувшихся занавесок: окно возле титана приоткрыто. Стук колёс. Гул.
Свисающие белые простыни и чья-то рука, свалившаяся с верхней полки.
Плацкарт.
«Тут было купе, — думал Макс, утирая со лба пот. — И пацан. Я не с той стороны? Я пошёл направо, а не налево?»
Повинуясь странному чувству несоответствия, достал бумажник, раскрыл его.
В прозрачном кармашке зияла пугающая пустота.
Нет, нет, нет!
Он потёр дешёвую пластмассу рукой, точно надеясь, что фото появится.
Ничего не произошло.
Чувствуя себя одиноким, потерянным, заболевающим, Макс перескочил из тамбура в тамбур.
***
У дверей стояла фиолетовая с сигаретой в руках.
Максу сделалось отчего-то неловко: тёмные блики ложились на аристократический профиль.
— Айн Соф, — строгий низкий женский голос.
«Откуда она… знает про Софью?»
— Что?
— Простите. Дурные сны, — женщина склонила голову. — Случайно произнесла вслух, не привыкла разговаривать с людьми.
— Я тоже, — неожиданно для себя отозвался Макс.
Она удивлённо повернула голову, в этот момент свет фонаря ворвался через стекло и полностью показал её лицо: один глаз пронзительно-голубой, другой — темно-карий, почти черный.
— Вы не представились, — сказала она.
— У меня смешное и дурное имя, — он неловко почесал щетину на подбородке. — Притягивает неприятности.
Говорить стало легко, словно кто-то снял с его горла душившие оковы.
— У меня тоже смешное имя, — она потушила сигарету. — Но вы его знаете, а я ваше — нет.
— Я не запомнил, так что мы пока квиты, — Макс не узнал свой голос, сделавшийся глухим, и старался не смотреть на женщину.
«Фима». Смотреть на её разные глаза было больно.
Хотелось курить.
— Серафима. Меня зовут Серафима, — она вытянула из пачки ещё одну сигарету и протянула пачку Максу. — Можно просто Фима.
— Красиво, — он вытянул сигарету не глядя и закурил. Вишнёвый дым, лёгкий привкус вишнёвой косточки. — Но у меня плохая память на имена, тем более — на такие длинные.
— Странно, обычно у журналистов хорошая память.
— С чего вы взяли, что я — писака?
— У вас билет лежит в папке с логотипом «Невыразимого». Пишете для этого журнала?
— Может, я просто выиграл мерч.
«Что ты делаешь, она сама с тобой заговорила, она симпатичная, что ты делаешь, ты ведь можешь взять телефон и постараться забыть…»
— Попробуйте записывать все, что с вами происходит сейчас.
Макс, удивившись, поднял взгляд и посмотрел в широко раскрытые глаза, тёмный и светлый.
«Красивая».
Кажется, впервые с того дня, как Софья оставила его, он подумал так о какой-то другой женщине.
— Что, простите?
— Вы действительно притягиваете… неприятности, назовём это так.
Она шагнула к нему, оказавшись довольно близко, ближе, чем он привык разговаривать с людьми.
— Я не… прошу… я действительно болен и… — замямлил он, пытаясь отступить, но вжался спиной в закрытую дверь тамбура.
Серафима взяла его левую руку за запястье, вытащила из кармана его рубашки шариковую ручку, задрала рукав и прикоснулась острым концом пера к коже. Опешивший Макс молча следил за ней.
— Вы не больны, вас поломали, — говорила она, чертя странный символ на его руке. — Там, где поломка, там острые углы. А из острых углов рано или поздно придут эти твари. И чем острее, чем неправильнее угол, тем тоньше граница и тем легче им прийти. За вами уже облава, а вы, дурачок, не замечаете этого.
Она вернула ему ручку. Он взглянул на руку: там красовалась пентаграмма, похожая на звезду, со странным символом в центре.
— Я думал, что сумасшедший здесь я, — протянул Макс, разглядывая её рисунок.
— Нет-нет! — отозвалась Фима.
— Выходит, сумасшедшая здесь — вы? — он расправил рукав, закрывая рисунок.
— Доброй ночи, — она шагнула из тамбура прочь.
— Постойте! — крикнул ей вслед Макс, но дверь закрылась.
Он помешкал.
Хочет ли он разговора, или нет?
Хочет ли он снова встретить её?
Почему она ушла в другой вагон, если она занимает соседнюю с ним полку?
В том вагоне все-таки купе или плацкарт?
Что вообще такая женщина, как она, забыла в плацкарте?
Тыдым-тдам.
«Нужно перекурить».
Три сигареты.
«Нужно купить ещё пачку, когда будет станция».
Щёлкнул зажигалкой.
Две.
***
Станция. Люди в форме и собаками смотрят багаж и пассажиров.
Макс сидит ровно.
Попутчик решает кроссворд, отвлекается на овчарку.
— Какой милый пёсик! — говорит и тянет руку. Собака высовывает язык.
— Ваши документы, — суровый голос пограничника.
Странное чувство несоответствия. Чего-то не хватает.
Рука сама тянется к бумажнику и замирает.
— Скажите, — говорит Макс попутчику вполголоса. — А где Фима?
— Кто? — непонимающий взгляд поверх очков.
— С нами… девушка ехала… С фиолетовыми волосами…
— Не было никакой девушки. Голубчик, — серые глаза старика не отрываются от Макса. — Вы не заболели?
Ррр-ав! — сказала одна из собак.
Она скалится на угол, к которому прилегает полка Макса.
— Открывайте чемодан! — приказывает пограничник.
Макс стаскивает свой багаж и открывает: немного одежды, пара книг и футляр со скрипкой.
— Кажется, пёсик не любит музыку, — примирительно говорит попутчик.
Пограничник смотрит вещи. Макса передёргивает.
— Пустой, — сообщает пограничник.
Макса передёргивает.
Люди в форме уходят, псы семенят за ними.
«Если бы Софья не ушла… Я был бы болен?»
***
Тдым-тдам, шшшшщщщ.
Стоило поезду затормозить, Макс полетел на перрон, едва не сбив рыжего проводника.
— Стоянка десять минут! — завопил проводник, но Макс уже был у привокзального киоска.
— Пачку синих, — он указал на сигареты. — Две пачки. И зажигалку.
Расплатившись, тут же прикурил.
Закрыл глаза от удовольствия.
Софья, Фима, скрипка, поезд, дедуля в очках, рыжая толстая проводница, люди с собаками… Ещё одна глупая поездка.
Скоро он будет на месте. В номере можно будет распаковать скрипку, и мир снова будет нормальным. Ему не нужно будет общаться с людьми какое-то время.
Потом можно взять больничный.
Или отпуск.
Он выдохнул дым.
«Фото на месте?» — внезапная мысль.
«Я сжёг её. Не хочу видеть».
Перед глазами встал образ Софьи.
С фиолетовыми волосами.
«Что, если бы в мире… не существовало Софьи?»
«Что, если ином мире… они все ещё счастливы?»
«Что, если есть мир, где вместо Софьи он встречает Серафиму?»
Он открыл глаза.
— …скоро отправляется. Просим провожающих выйти из вагона. — голос из динамиков.
Потушив сигарету, поспешил в свой вагон.
«Нужно выкурить ещё одну».
Мимо своего места, мимо смеющихся женщин на боковушке — в тамбур.
Толчок: поезд тронулся и начал набирать ход.
Макс шёл, хватаясь за пустые полки.
Свет замигал.
Дверь тамбура открывается плохо.
Макс достал зажигалку и пачку, зажёг сигарету и уставился в окно.
Через стекло чётко виднеется стремительно отдаляющаяся платформа.
Макс отнял сигарету
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 4
