в невообразимом Шанхае и посмотреть, что получится. Чудо какое-то.
Некоторые творцы живут так годами – кочуют из страны в страну, с гранта на грант. Но эта пленительная жизнь – удел свободной богемы, а не людей с тремя детьми, как я, например. В свое время, пытаясь соскочить с изматывающего конвейера заказов, я потратила несколько напоенных мечтами дней, чтобы подать заявки в художественные резиденции Италии и Штатов. В Шанхай я тоже подавалась, хотя теперь вспомнила об этом с трудом.
Случилось это походя, шутки ради: я вычитала в описании, что в отборочном комитете председательствует Джордж Клуни, который играет идиота-параноика в моем любимом фильме «После прочтения сжечь». Это мгновенно убедило меня в том, что дело стоящее, а главное – достаточно дикое и безумное, чтобы когда-либо случиться со мной.
Есть одна важная оговорка про управление вселенной силой мысли, о которой гуру не пишут даже петитом. Называется «эффект найденных трусов». Бывает, утром одеваешься и думаешь мимоходом – куда запропастились те новые трусы? Надеваешь, какие попало, а вечером вдруг раз – мама ни с того, ни с сего заносит тебе упаковку новых труселей – по скидке в супере раздавали в нагрузку к макаронам. А ближе к ночи убираешься на кухне, и вдруг среди пакетов случайно обнаруживаются и те, пропавшие трусы тоже. И сидишь вся такая прекрасная – трусов у тебя навалом.
Вот только с действительно важными вещами так не происходит. Нельзя между делом подумать: «Куда запропастился этот чертов миллион?» (или, скажем, талант), а вечером р-раз – и все нашлось, еще и сверху накидали. Нет, с важными вещами эффект наблюдателя вселенной не так прост. Страдаешь, ломишься в закрытые двери, просишь, требуешь, тихо истеришь, но не-е-ет. Вот трусы – это пожалуйста.
Из Италии и Штатов я получила пару вежливых отказов. Кураторы художественных резиденций были заинтересованы в новой поросли современного искусства, а к иллюстрации относились снисходительно, как к прикладному ремеслу. Зато в Шанхае трусы, конечно же, нашлись. Это же была шутка? Чудо произошло с легкостью. Конечно, улететь на полгода в моей ситуации было нереально. Да даже на три месяца… Не с тремя детьми дома. Ну а с другой стороны, такими шансами не разбрасываются – особенно в моей ситуации.
Я всегда мечтала быть Настоящим Художником, но жизнь сложилась вокруг да около, а не в саму мечту. Образование у меня языковое. Позже я три раза поступала в худакадемию, но всякий раз вместо учебы рожала по незапланированному ребенку. Такое впечатление, что там, в небесной канцелярии, вели спецнаблюдение: «О, смотрите – у нее появилось время и силы на учебу! Скорей запихнем в нее ребенка, а то столько энергии пропадает зря!» В четвертый раз мы с мужем решили не рисковать – больше я поступать не пыталась.
В общем, к своей хрустальной мечте «Стать Настоящим Художником» я крадусь по жизни о-о-очень давно. Добралась аж до иллюстратора. Однако последние годы пижамного затворничества меня не покидает чувство, будто я что-то делаю не так. Мне все кажется, что где-то там, куда мне путь заказан, есть некий Олимп свободного искусства, где художники заняты удивительными вещами и актами немыслимой красоты – и все их за это любят, выставляют и одаривают благами земными.
А резиденция – это возможность посмотреть на Настоящих Художников вблизи, разобраться, чем они заняты, а главное – как попасть на Олимп? Кем нужно быть, чтобы делать, что хочется, а не корпеть над заказами, которые едва покрывают счета? Разве я прощу себе, что упустила шанс узнать – а как живут свободные художники? Неужели тоже горбатые и в пижамах?
Я выпрямилась и с усилием опустила правое плечо, вечно поднятое от напряжения над рисунками. Перечитала письмо еще раз. Соблазн, конечно… Так близко к мечте жизнь еще не танцевала. Она просто прямым текстом предлагала мне выползти из-за стола, сбросить пижаму и вылететь из ее кокона в дивный мир свободного искусства! Я должна…
Да, но почему мечты сбываются так страшно? Где я, и где Шанхай? Как можно уехать на край света, бросив детей на мужа в самый адский период года – летние каникулы? Работа книжным иллюстратором на фрилансе и так довольно скверно сочетается с интересами семьи, но все привыкли… Пора! Пора выставить родным новые горизонты, чтоб не расслаблялись: любовь моя, я прошла отбор в художественную резиденцию в Шанхае и уезжаю на все лето. Вот тебе трое детей, две работы и кредит в банке, который мы возьмем на мои творческие искания в Поднебесной. Кружки у детей по пнд и чтв, котлеты в холодильнике.
Я чувствовала себя ужасным человеком, потому что муж на это сказал: «Хорошо». Он все знал про хрустальную мечту.
* * *
Спустя пару месяцев, проведенных в пижаме над книжкой Ричи, благополучно пережившего операцию и даже отрастившего на голове симпатичный ежик, я переоделась в джинсы и рубашку и восполняла недосып последних дней в аэропорту Бен Гурион в ожидании своего рейса. Я все еще переживала чудо завершения шестидесяти иллюстраций, и новое чудо – поездка в Шанхай – не помещалось в сознании, хотя происходило прямо сейчас.
Я очнулась оттого, что кто-то выкрикивал мое имя и фамилию. Мне активно махал какой-то неопрятный мордоворот. Я подняла руку в неопределенном жесте неузнавания.
– Не узнала? А я тебя сразу узнал! Я – Блинчик! В одном классе учились, помнишь?
– Блинчик… Ну конечно. Помню. Привет.
Люди из археологических слоев жизни – почти всегда шок. Упитанный мальчик с длинными ресницами и ямочками на щеках, прозванный Блинчиком за круглую физиономию, не имел ничего общего с этим потрепанным и небритым хмырем.
Ребенком Блинчик был неистово любим в семье. Мать прочила его в президенты или, по меньшей мере, в нобелевские лауреаты. На основании этой уверенности она костьми ложилась, чтобы не дать «испортить мальчику аттестат» и устраивала бесконечные тяжбы по поводу каждой заваленной им контрольной, за что Блинчику перепадали тонны презрения от сверстников.
А в одну из зим, классе в шестом, случился снегопад. К концу учебного дня снега выпало столько, что в городе остановилось движение. Мобильных телефонов тогда не было, да и звонить было бесполезно – родители были точно так же замурованы по своим работам – и мы побрели домой пешком, небольшими группами. В моем направлении топали три человека – я, Майя Райцес и Блинчик.
От нашей английской спецшколы и в хорошую погоду топать было часа два, а тут – снегу по грудь. Следовало решить, кто пойдет первым и
