этого мракобесия факелов. Что выглядело очень, конечно, антуражно и даже кинематографично, но трудно сказать насколько было реалистично или попросту практично. Но тем не менее имело место быть.
— Время, — когда поднес к глазам пусть и несколько непривычного вида, но определенно смартфон, который только что извлек из складок своего балахона, громко сообщил не такой уж, получается, и древний, как хотел казаться, этот самый магистр. — Все в круг! Начинаем.
Когда же семеро присутствующих чернобалахонников особым образом и подчиняясь одним им ведомым правилам разместились вокруг не иначе как алтаря, их пафосный лидер принялся прям плескать этим самым пафосом:
— Да прибудет с нами Извечная Тьма, братья! Да осенит Она своим благословением наш ритуал! Пусть эта жертва Ей послужит нашему делу, и Великий Древний наконец пробудится! Пусть дарует Он свой Суд этому миру, давно погрязшему в презренной немощи! Пусть принесет Он давно забытые знания и одарит ими своих недостойных потомков, выбрав вернейших средь них! Пусть... — ну и ещё пару минут подобной патетики, не добавляющей, впрочем, ясности к уже озвученному. Но наконец это закончилось, причем ожидаемо, пусть и не без неожиданностей. — Так прими же эту жертву, о Извечная Тьма, отдав взамен Его!
Сразу по окончании данного воззвания, чуть ли не на распев исторгаемого из прям завидной глотки главаря этой вот шайки умалишенных, все присутствующие без раздумий взяли и подтвердили слова делом, так сказать. Вот только жертвой выступил, как оказалось, вовсе даже не возлежащий на алтаре молодой человек без сознания, а каждый из них самих! Все фанатики, решительно приставив к собственному сердцу по даже с виду опасному стилету, спустя миг замертво свалились с уже торчащими из груди рукоятями этих вот, не иначе как ритуальных кинжалов.
Ну а спустя некоторое время свои теперь не такие блёклые серо-голубые глаза открыл и тот самый черноволосый юноша далеко не богатырских статей. Вот только очнувшийся, как только принял сидячее положение и обвел всё вокруг озадаченным взглядом из-под несколько немужественно падающей ему на лицо чёлки чуть длинноватых волос, повел себя не столь эмоционально, как стоило бы ожидать. Парень лишь поёжился от холода камня под собой и озвучил весьма сдержанное, прямо скажем, мнение по поводу увиденного:
— Дилетанты.
****
Недорогой гостиничный номер. Несколько часов спустя.
— ...Двадцать три. Двадцать четыре. Двадцать... пять. Два... двадцать... ше... Проклятье! — прервав счёт, без сил опал на пол более не способный продолжать отжиматься тот самый черноволосый молодой человек из пещеры, чье совсем незагорелое тело, как теперь подтвердилось ещё и на практике, не могло похвастаться удовлетворительной физической формой. А чуть отдышавшись, он продолжил. — Какой же задохлик мне достался-то.
Попытка встать лишь со второго раза увенчалась успехом у ослабшего после непривычных нагрузок странного юноши. Который, как видно, успешно выбрался из той передряги, куда неведомо как попал чуть ране, ну и теперь вот, не так давно вернувшись в номер да приведя себя в порядок, незамедлительно приступил к, а как же без клише, тренировкам. Однако прежде чем продолжить истязать своё не выдерживающее, по его мнению, никакой критики тело, «спортсмен» отвлекся на новостной ролик, который как раз транслировался на экране несколько непривычного, конечно, вида, но телевизора, не иначе. Пусть это вот больше и напоминало настенный коврик весьма приличной такой диагонали.
А с экрана тем временем звучало: «Комиссар Шарст только что заявил корреспонденту нашего канала, что уже опознаны тела, которые, как ранее мы сообщали, были сегодня обнаружены в так называемом Гроте Забвения, то есть в одной из закрытых на реконструкцию секций комплекса древних рукотворных пещер „Великих Драконьих Гор“, что является на всю Длинную Империю известной исторической достопримечательностью нашего славного вольного города Уго́рска, — вещала с экрана бойкая дамочка в лиловом куцеватом пиджачке с широченными лацканами, что обрамляли её видное во всех смыслах декольте. — Как выяснилось, тела принадлежат членам умеренно радикальной группы „Черный Исток“, своей целью заявляющей воскрешение кого-либо из так называемых Первых Повелителей. Что ж, удачи им(ехидно). Следствие продолжается, но по предварительным данным, подкрепленным авторитетным мнением видных психиатров, сектанты, очевидно, переборщили с веществами и покинули наш бренный мир, похоже, избрав свой странный демарш в качестве демонстрационного протеста не иначе как против растущей угрозы окружающей среде. А теперь о погоде...»
Вздохнув и с непонятным, но явно неодобрительным посылом покачав головой, уже отдышавшийся юноша хотел было приступить к подтягиваниям, но в этот момент раздался звонок вызова, более напоминающий ритмичную слащавую песенку какого-нибудь многочисленного девичьего коллектива. Ну а взяв в руку источник шума в виде размером с ладонь овального плоского нечто с определенно сенсорным экраном, парень поднес сие коммуникационное устройство к уху и услышал оттуда раздраженный голос некой девушки:
— Лин А́бель, ты где шляешься? Автобус** отправляется через четверть часа, все собрались, одного тебя нет! Чтоб через пять минут был тут, иначе за свой счет будешь возвращаться в наш, чтоб ему провалиться, славный Ру́бецк из этой вот, уже в край доставшей меня, как вашего, идиоты, старосты, школьной экскурсии, будь она неладна! — а наорав на даже чуть отдалившего «трубку» от уха, получается, одноклассника, эмоциональная девица то ли отвлеклась на кого-то другого, то ли попросту забыла завершить звонок, но принялась костерить кого-то ещё. — Лойц, Фо́гель и Бре́нке всё ещё нет? Да что б вас, неужели так сложно вернуться в назначенное время для переклички перед отбытием! Учитель Ла́нски, учитель Лански, эм, вы что пьяны? О небеса, за что мне это? Махт, помоги занести эту распутную алкоголичку в автобус. Так... Ой, Абель, ты ещё там?
— Да, — невозмутимо ответил парень.
— Так какого ты до сих пор там торчишь? Бегом сюда, урод!
** Некоторые инородные в своем контексте слова, как и меры, и устоявшиеся выражения, и жаргонизмы — буду давать в привычном нам виде, даже если они звучат из уст аборигенов. Это, чтоб не усложнять повествование всякими там пядями с аршинами да гравицапами с транклюкаторами, пусть такое и нанесет некий ущерб атмосферности с колоритом описываемой картины происходящего.
— Никак не привыкну к этим вот, эм, теперешним штучкам, — как только
