пока в один момент он не поправил чёлку каштановых волос на бок и не посмотрел мне прямо в глаза. Я ощутил мелкий страх, в ушах начало тихонько звенеть. Мне захотелось встать и убежать, но было поздно.
Он улыбнулся слегка сильней и подманил меня пальцем. Я спросил у хозяина таверны о том, кто такой тот человек. «Этот? Он-местный землевладелец. Когда ему становится скучно, он частенько ошивается тут» ответил мне хозяин.
Я тихонько подошёл к нему, и он велел мне сесть. «Доброй тебе ночи, не ровен час заблудился ты. Не слыхал ты что ли, что нельзя ходить тут ночью. Опасная это дорога.» — усмехнулся незнакомец. — Да, заплутал я что-то. Вы что-то хотели? «Ты боишься и тебе нужно отвлечься, а я скучаю, составим друг другу компанию! Ну как ты смотришь на данное предложение?» — Ну…можно, почему бы и нет. А как я могу к вам обращаться? «Звать меня ты можешь рассказчиком, ибо больше мы никогда с тобой не увидимся» — Хорошо, но и своего имени я тогда тоже не буду называть «А я его и не требую» — вновь усмехнулся рассказчик. «Ночь будет длинной. Да и выдалась она довольно тёмной, ветреной…». Рассказчик перевёл взгляд на окно и опять улыбнулся.
Он так пристально всматривался в лес, что казалось будто лес реагирует на него. Мне даже стало казаться, что чем пристальней он всматривается в глубь леса, тем гуще становится тьма. Ветер словно усиливался от каждой его улыбки. Он смотрелся, как дикий кукловод. Я правда не понимал того, как он влиял на это, почему у меня сложились такие мысли. — Мне сказали, что вы-местный землевладелец. «Да, здесь за опушкой располагается моё поместье.» — А что вы тогда делаете тут? «Парой мне становится довольно тоскливо и я захаживаю сюда. Семьи у меня нет и хожу по поместью я один: ни ребёнка, ни котёнка» — Но вы же ни с кем не разговариваете. «Да, а о чём мне с этими разговаривать? С ними уже ни о чём не поговоришь. Я просто наслаждаюсь их присутствием, хоть оно и неполноценное»
«Давай ка скрасим наш с тобой досуг парочкой небольших историй.»
Немой попутчик
Как-то раз один мужик плутал глухой ночью близ одной деревеньки. Он спешил найти свою бедную супругу, которая так и не вернулась с похода за ягодами. Ночь была прохладная. Мужику стало страшно, ибо он никогда не ходил тут ночью, нельзя было. Знакомые тропы теперь обрели совсем иной вид. Кто знает, казались ли они таковыми во тьме, или же мужик правда был теперь далеко не в своём родном лесу? Самое страшное-это то, что мужик был местным лесником и знал каждый пень, как родной. Но сейчас для него картина была иной: привычные берёзы стали закрученными искорёженными силуэтами. Он шёл с одной мыслью: «Я готов отдать всё что угодно и кого угодно, лишь бы вновь воссоединиться с любимой!»
Мужик отчётливо начал слышать шаги за спиной. Ему стало ещё страшнее. Шаги были спокойные размеренные. Мужику это надоело, и он решил внезапно обернуться. За спиной своей он увидел мужчину преклонных лет. Мужчина был невысоким, с мрачным взглядом исподлобья. Одет он был в коричневый балахон, опоясанный ремнями и верёвками. На его груди красовалась странная брошь: улиткообразная, напоминающая спирали ветра. В руках он держал самодельную треснувшую трость. «Дед, укажешь дорогу?» старик молча кивнул и перешёл вперёд.
Мужик плёлся за стариком сквозь смеющийся ветер и чёрную гущу леса. Высокая трава и сухие кусты будто сами раздвигались перед стариком. Старик шёл настолько спокойно, что казалось будто он и вовсе не видит слишком тёмных пятен и кривых странных деревьев, будто он и вовсе не слышит такого необычно-громкого ветра. В такой жуткий ветер и ведьма дома не покинет, а старик шёл спокойно, словно привык или знал явно побольше моего. Было лето, но кости продирал зимний, январский мороз. Мужику казалось, будто он упадёт и тело его, замёрзшее в странно необычном лесу, никогда не сыщут. Сквозь холод он смотрел в спину безмятежного деда, тому вовсе не было холодно, старик всё также шёл спокойно. «Как имя-то ваше?», «Вы здесь редко бываете?», «Я вас никогда-никогда прежде не встречал, а вы так хорошо знаете этот лес. Я тут лесником служу, и мы явно должны были бы пересечься. Вы слышите меня?» — пытался выведать мужик у старика, пытаясь понять почему тот молчит.
Мужик отчаянно не мог понять почему не слышит шаги старика. Он вполне мог бы списать это на беснующийся ветер, но до этого он отчётливо слышал шаги за своей спиной. Всё это напрягало его больше и больше. Он уже совсем забыл о пропаже жены, он совсем позабыл о том откуда он, куда он шёл, потому что помнил, что нужно. «Этот ветер… почему он такой? Обычный ветер насвистывает, дует порывами, а этот кричит, смеётся, он словно живой… Этот старик. Ну почему он молчит? Если бы он был нем, то явно бы дал знать. Может он и глух и нем? Что тут происходит?»
Мужик отчаянно не мог понять почему до сих пор идёт за этим стариком, а сам старик в это время улыбался, улыбался словно знал мысли ведомого.
Они продолжали не спеша идти сквозь беснующийся ураган пока внезапно всё не прекратилось: странная чернь рассеялась, смеющийся ветер внезапно перестал задувать, деревья перестали выглядеть, как скрюченные чёрные силуэты, адский мороз пропал, на небе стали просвечиваться звёзды, лес принял спокойный вид, хоть мужик так до сих пор и не узнал где находился, не смотря на то, что раз в два дня он обходил весь лес вдоль и поперёк, будучи лесником, вот уже двадцать два года. Старик остановился перед стеной высоченных елей, он подвёл мужика к ним и отодвинул ветви. За массивными изумрудными ветвями располагалась красивая зелёная поляна. Свет падал на мелкие травинки синеватым отливом. Вся поляна была усыпана фиолетовыми гиацинтами, в венке из которых в центре поляны сидела высокая женщина. Женщина в длинном бежевом сарафанном платье напевала какую-то глупую фразу: Белый Единорог Гарцевал Игриво.
Мужик не понял смысла фразы. Ему казалось, что пелена тумана давно сошла с его сознания. Он наивно полагал, что рассудок его чист. Странное спокойствие, царившее на поляне,
