взъерошенными волосами, а его большие карие глаза добавляли ему сходства с подростком. Коим он впрочем, не являлся, уже лет… пятьдесят. Его официально звали Роман, но представлялся он, как Харди. Сама он говорил, что все путают его с каким-то известным актером. Хотя никто в Парамуль-Сити такого не знал
Роман «Харди» считал, что жизнь надо не прожить, а отпраздновать. Что он собственно и делал, пока не скончался в возрасте тридцати пяти лет. Но и после смерти, он все продолжал праздновать. И иногда казалось, что он выдумывает праздники на ходу. Повод, чтобы повеселиться находился всегда. При этом он никогда не терял контроль над собой, хотя активно изображал состояние сильного алкогольного опьянения. Но только, узнав его получше, можно было догадаться, что все это просто игра.
Друг номер два — Адам. По его собственным утверждениям, время от времени страдал неврозами навязчивых состояний. Это преследовало его как при жизни, так и после нее. Причем порой он искренне переживал, что, уйдя из дома, забыл выключить какой-нибудь опасный электроприбор. Адам вечно боялся заболеть, простудиться и потерять голос. Хотя в группе он играл на барабанах, все же голос был предметом его особой гордости, которую нельзя было растрачивать на песнопения. Адам сторонился сырых помещений и кашляющих людей. И порой Ди приходилось забирать душу чихающего больного вместо друга. Еще в этом мире у Адама была жена по имени Серена. Она постоянно обитала в Парамуль-Сити, и играла скорее роль мамочки Адама, нежели его возлюбленной. Она вязала спутнику своей жизни шарфики, варежки и теплые носки, зная о его странностях. Поэтому Адам постоянно носил на себе, что-то из ее бесконечных «теплых» подарков. И чаще всего, на его голове красовались несуразные шапки плотной вязки с непонятными надписями и рисунками (Серена так и не смогла достичь совершенства в этом ремесле).
В этой группе Ди был — голосом. Также в его распоряжении была соло гитара и клавишные. Харди играл на басу. Ну, а Адам, как уже было сказано — на ударных.
— Что вы делаете? — поинтересовался Ди, доставая гитару из футляра.
— Новый имидж! — сказал Харди, поворачивая лицо из стороны в сторону.
— Вообще, я против бороды, — заявил Адам, — еще не известно, как клей повлияет на мои связки.
Он аккуратно отодрал ее от лица и надел свою зеленую шерстяную шапку.
Харди, нехотя последовал его примеру, но когда его лицо вновь засияло, он стал любоваться собой в зеркале.
— Народу сегодня немного, — изрек басист, оторвавшись от своего изображения, — не очень-то нас жалуют в Парамуль-Сити. Хотя сегодня всепарамулий день борьбы с купированными ушами.
— Но мы не так давно и играем, — заметил Ди, переводя разговор от очередного праздника, — а кстати, какой на сегодня репертуар?
— Можем опять исполнить песню про лестницу в небо? Или про желтые кирпичи. Или «дорогу в ад», — предложил Адам.
— Нет. Нам нужно петь свои песни, — сказал Ди.
— Какие? «Не жди мой парамуль печали»? — усмехнулся Харди.
— Это тоже не наша. А этого противного Буги-Бу, — сморщился ударник.
— Он не противный, — вздохнул Ди, — просто ты не можешь смириться, что он популярнее нас.
— Ты же не хочешь исполнить «Победу ангела»? Ты же знаешь, они не любят ангельско-демонические тематики, — сказал Адам.
— Надо попробовать. Пока ангелы тут не в моде, но в наших силах исправить это!
— А почему бы и нет, — поддержал Харди, — вперед! На сцену!
Сцена в клубе «Место встречи» была очень маленькая. На ней едва помещалась барабанная установка и участники немногочисленной группы Ди. Но во власти идеи, ангел смерти не испытывал дискомфорта по этому поводу.
Народу сегодня было действительно немного. Около десяти человек дергалось под музыку на танцплощадке и еще десять расселось по столикам.
Здесь, в темном помещении без окон, по грубым серым стенам были развешаны старые фотографии друзей, родственников и влюбленных в момент их встречи после долгого расставания. В основном счастливые лица, высокие прически, и твидовые костюмы. У входа в клуб лежала дощечка, которая определяла, где раньше могли видеться двое вставших на нее. По территории клуба то туда, то сюда шмыгал обслуживающий персонал. Но они не разносили еду и напитки. Эти небольшого роста мальчики, одетые в красные жилеты, крепили к своим спинам ручки и листы бумаги, чтобы знакомые, находящиеся в этом же клубе могли переписываться. А незнакомые — знакомиться.
Ди вышел на сцену и, бросив короткий взгляд на публику, стал играть на своей гитаре. Потом подключились Адам и Харди.
Это была баллада про трудности ангелов смерти.
Но уже после первого куплета Ди понял, что его никто не слушает. И некоторые посетители даже потянулись к выходу, а к сцене приближался недовольный хозяин заведения.
— Старый желтый кирпич, — шепнул Харди, — играем немедленно.
И раздалась музыка, привычная для этого заведения. Посетители вернулись на свои места и стали слушать, танцевать, и вести себя, как ни в чем не бывало. Хозяин на радостях испарился.
Ди это расстроило, но он не показал виду. Несмотря на то, что он обожал эту песню, все же самосочиненные были ему дороже. Его злило, когда приходилось вписывать себя в рамки. Но пока он не придумал, как обойти эту систему. Или же, как с ней смириться.
Глава вторая. Забери эту душу
В субботу утром Ди вызвал к себе начальник девятого ангельского отдела, в котором и состоял наш ангел смерти.
Сом. Так звали упитанного ангела смерти, под начальством которого находились двадцать ангелов смерти девятого отдела.
Всего отделов было десять. И они занимались «обычными» штатными случаями. Когда приходилось забирать души, умерших своей ненасильственной смертью.
А Сомом начальника звали потому, что усы его были длинными и тонкими, и достигали почти до плеч своего обладателя. У Ди был на хорошем счету у Сома, и поэтому разговор всегда был окрашен дружелюбными тонами. Несмотря на то, что начальник постоянно кого-то цитировал, и вообще любил говорить афоризмами.
Вот сегодня он поднялся из-за стола, когда вошел Ди и произнес:
— «Не совершай того, что чего не следует делать — даже под угрозой смерти; не откладывай того, что следует сделать, — вот извечная заповедь».
Многим подчиненным, Сом казался странным и не в своем уме. Иногда он был мудр, как магистр Йода, иногда же смешон и глуп, как комиссар Жебер.
— Добрый день, — Ди сел напротив своего «комиссара».
В его кабинете не было ничего интересного. Только стол пару стульев и папки, хранящиеся в беспорядке, которые занимали почти все свободное пространство на полу.
— Сегодня даю тебе ответственное поручение. Дабы
