красавица, я и тебя сново… от… ново… годю! Вот!
Клянусь, этот гад икнул. Иду за подарком и, совсем офигевшая, получаю металлический знак Мерседеса. Растерянность сменяется злостью. Это что за фигня? Нестерпимо хочется огреть Санту этим знаком по башке.
Со всех сторон в меня несутся дурацкие шуточки. Вообще, какого мой подарок не упакован? Все, значит, по-тихому свои рассмотрели. А меня чисто подставили! Вот же засада…
Не успеваю сесть, этот красноносый гад тост толкает. Мне не до него… Звезда в шоке… Он несёт что-то типа:
— С Новым годом… Поднимайте бокалы… Загадывайте-ка желания, и до дна! До дна!
Вот последнее предложение, как раз то, что надо. За сбычу мечт, в общем… Беру бокал с весело искрящимся шампанским. Взгляд цепляется за дурацкий знак Мерседеса. Ну-у… «Добрый Санта, раз ты подарил мне эту финтифлюшку, давай и мужика с Мерсом!» Касаюсь губами тонкого, холодного стекла бокала, прикрываю глаза и… да свершится чудо!
Глава 2
Шампанское не помогло. Настроение испортилось окончательно и бесповоротно. Какой уж тут корпоратив, какие танцы… Незаметно выскальзываю из конференц-зала. В отделе быстро надеваю модное полупальто, переобуваюсь в сапоги… Сапоги у меня — песня! Итальянские, на семисантиметровых каблуках. Ага… как раз по нашей погоде. Но модные ведь! Я их на торжественные выходы надеваю. Вот и припёрлась в них под корпоратив. Нет, так-то они устойчивые, удобные… Уговариваю себя, пока застёгиваю длинные молнии.
Всё! Спускаюсь вниз, оставляя позади пьяные счастливые крики, звон бокалов и весёлый смех… Прохожу огромные стеклянные двери и упираюсь взглядом в Мерседес, мирно стоящий в основании лестницы прямо посередине — там, где заботливые уборщики разгребли снег для нас, простых смертных служащих. Вот что за гад его так поставил, а?
Пока спускаюсь в душе закипает праведный гнев. Это мне придётся обходить чёртову тачку по сугробам?.. а что делать? Осторожно ступая на своих каблуках, чуть придерживаюсь рукой о блестящий перламутром бок, огибаю железного монстра. Конечно же, нога попадает на припорошенный тонким слоем снега лёд. Каблук подводит, и я, с грацией пьяной коровы на льду, стараюсь удержаться на ногах. Ага… Сделав корявый кульбит присаживаюсь задницей на лёд, взвываю от боли и луплю со всей свой недюжинной силы по бамперу, оказавшемуся прямо перед моим лицом.
— Что за гадство! — теперь у меня ещё и рука болит.
Мерс, обалдело моргнув бортовыми огнями, возмущённо завопил на все голоса сигналки. Млять… Я обречённо откидываюсь на спину и пялюсь в тёмное небо. Спасибо тебе, Санта! Грёбаный ты садист. В руке зажат холодный знак…
— Ты чё творишь, бешеная? Охренела?
Появившийся из ниоткуда мужик склонился надо мной. Говорит спокойно, но с шипящими нотками угрозы.
— Бляяя… так это ты знак оторвала. Ну, всё, курица, ты попала.
Придурок не делает попыток меня поднять. Да он даже не пытается помочь мне! Грациозно встаю на четвереньки. Под рукой что-то твёрдое попадается… Ёпта… каблук! От моих любименьких сапожек… Кто тут встрял, говоришь?!
Рискуя «поправить» ещё и хромовую решётку, цепляюсь за неё и поднимаюсь на ноги — в одной руке каблук, в другой — знак Мерседеса. Сдуваю со лба, ранее любовно уложенные, пряди золотых волос.
— Что ты сказал? — иду на ошалевшего мужика. — Ты, козляра ни разу не умная, какого здесь свою тачку поставил, а?
Бью его в грудь сразу каблуком и знаком.
— Я из-за тебя, мудак доморощенный, каблук сломала! Я встряла?! Я?! Встряла?! — у меня начинается истерика.
На лице мужика отражается растерянность.
— Спокойно! — он хватает меня за запястья. Но меня уже таким простеньким приёмом не остановить. Я припечатываю оставшимся каблуком целого сапога его… короче то, в чём он обут. Он взвывает, отпускает меня, и я опять заваливаюсь. Мать твою! Убью гада! Дайте только встать…
— Капитан полиции Стрельцов. Что тут у вас происходит? — серьёзный полицейский представляется мужику, пока я, охая, поднимаюсь.
— Он напал на меня! — подгребаю к ним и сразу вступаю в бой.
— Ваши документики. — вежливо просит мужик в форме.
Я моргаю и заглядываю ему за плечо. Там пакуют какого-то мужика в красном на заднее сидение полицейской машины. Когда только подъехать успели? Роюсь в сумочке и тыкаю в лицо полицейского пропуск с фоткой.
— Вот! Этот … поставил свою машину не по правилам! Перекрыл выход. Я упала. Вот! — тыкаю в лицо полицейского уже каблук. — Сломала! Видите? Зад отбила! Всё из-за него. — теперь тыкаю знаком Мерса в грудь мужика.
Полицейский переводит выразительный взгляд с меня на него. Тот сейчас взорвётся от злости.
— Да послушайте! У меня с капота кто-то знак свинтил. Вот тут машина стояла. — он машет рукой куда-то на официальную стоянку. — Я зашёл на две минуты к охране спросить, может, на камерах запись есть. Выхожу, тут эта умалишённая под передком валяется. И знак у неё в руке! Да вот же — посмотрите!
Он хватает меня за запястье руки с зажатым в кулаке знаком Мерседеса.
— Мне его Санта подарил! Понял? Пусти! — с силой вырываю руку и снова пытаюсь завалиться назад. Полицейский бдит — крепко хватает меня за грудки, не давая отбить зад в который раз.
— Санта подарил? — спрашивает как-то подозрительно вкрадчиво. — Какой Санта?
— Пьяный! Да все видели!..
— Понятно. Разберёмся. Давайте-ка прокатимся в отделение, Елизавета Романовна.
— Да с какого?! — я снова рыпаюсь. — Знак мой! Не отдам! Вы этого должны забирать, а не меня! У меня тяжкие телесные из-за него! Весь зад отбила… Хотите покажу?
— Разберёмся. — полицейский крепко перехватывает меня под локоть и тащит к машине.
Вы пробовали на одном каблуке в зимних сапогах ходить? Ещё пару раз я пытаюсь грохнуться, но полицейскому удаётся дотащить меня до машины без потерь и запихнуть на заднее сидение.
Возмущаясь и пыхча праведным гневом, упираюсь недобрым взглядом в мужика рядом. Он сидит, нахохлившись, как воробей. Белобрысый в красном костюме поворачивается ко мне с нездоровым интересом в пьяных, голубых-голубых, глазах.
— Сеня. — галантно представляется кент, будто я его спрашивала.
— Лиза. — отвечаю зачем-то.
— Тебя за что, к-красотка?
— Вот. — показываю ему знак Мерседеса и сломанный каблук.
Он тяжело вздыхает:
— А у меня — вот… — и, как-то искренне стесняясь, показывает руки в наручниках. А наручники с розовым пушком. Едрить — колотить, замес…
Моя истерика получает дополнительное дыхание. Захлёбываюсь смехом.
— Дяденьки, за что ж вы так с мужиком-то? А чё меня просто так? Я такие же хочу!
— Хошь мои? Д-дарю! — блондин с готовностью протягивает мне руки. Я, хохоча, пытаюсь сползти по сидению, а он грустно-грустно добавляет, — Только ключа нет…
