Саму ведьму мы с Царгом не видели, если бы не лесной народец, сгинули бы не за понюшку табака.
Скрип-Скрип с братьями унесли меня далеко в лес. И выбрав подходящую полянку, потихоньку начали строить домик. Когда я немного оправился, то дом пришлось переделывать, так как я хотел иметь избу, как у деда Сереги. Стены, сложенные из бревен, радовали глаз и согревали душу. Уже тогда я заметил, что Скрип-Скрип никогда не рубит деревья.
Издали лесной народец похож на людей, но даже одного взгляда вблизи достаточно, чтобы понять обратное. Скорее, рука мастера вырезала из корешков и веточек подобие человека.
Когда мои спасители поняли, какой я хочу дом, то очень удивились, но мне показалось, что в глубине души были довольны.
Отбор происходил самым невероятным образом. Несколько лесных братьев усаживались вокруг дерева и, потихоньку раскачиваясь, заводили песню, напоминающую скрип сухостоя на ветру. Если сделка состоялась, то готовое бревно некоторое время спустя лежало в нужном месте, если нет, то выбиралось другое дерево, и процедура повторялась. Почти вся утварь в доме была деревянная, я объяснял Скрип-Скрипу, что мне нужно, и вскоре получал готовую вещь. Когда дом был закончен, лесные братья ушли, лишь Скрип-Скрип иногда заглядывал на огонек.
3
Все прожитые здесь годы моим уделом было одиночество. Со стороны жителей этого удивительного края я испытывал настороженность с изрядной примесью почтительности. Мне помогали, если в том была нужда, но старались тут же убраться подальше. Я был отщепенцем. И поэтому, собираясь утром в дорогу, возможно последнюю в моей жизни, мне не с кем было даже попрощаться. Сняв местную одежду, я достал из сундука маскировочный комбинезон и армейские полусапожки. Набил холщевый мешок вяленым мясом, кинул краюху хлеба. Пристегнул к поясу колчан со стрелами, осмотрел арбалет и был готов.
Выйдя на крыльцо, я последний раз оглянулся на свое жилище и, аккуратно прикрыв дверь, быстро двинулся к опушке.
На полпути еще раз обернулся и, получив незримое благословение, громко окликнул Царга.
Уже порядочно углубившись в лес, я услышал позади себя шорох, из-за дерева выскочил мой единственный четвероногий друг. Судя по его мордашке, залепленной окровавленными перьями, время он даром не терял и успел перекусить на дорожку. Что ж, совсем неглупо с его стороны, если учесть, что дорога нам предстоит дальняя.
Мне необходим был проводник.
Солнце вовсю припекало, когда мы с Царгом углубились в чащобу. В нос ударил запах прелых листьев и трухлявых деревьев. Топать по солнцепеку — удовольствие не из приятных, и, окунувшись в сумрачную прохладу, мы зашагали веселей. Царг постоянно носился по сторонам: то помечал деревья, то выкапывал из прошлогодней листвы знакомого Шмыг-Шмыга, напоминающего зеленого ежа.
Вскоре тропинка затерялась, мне приходилось лезть через завалы. Ветки больно хлестали по лицу, норовя попасть по глазам, корни опутывали ноги.
Проделки старой ведьмы Жалей-Жалей, это она отвела глаза от тропинки и заманила в бурелом. Развлекается старушка, хотя знает, что Царг все равно выведет меня к ее норе. Очередная ветка ухватила меня за шиворот, и я сходу врезался лбом в дерево. И терпение мое лопнуло, и я громогласно пообещал завалить ее дыру камнями, а заодно переловить всех лешаков в округе.
Мелкие ссадины на лице и руках разъедало потом. Шишка на лбу противно ныла, я порядком распсиховался, сознавая, что виноват во всем сам. Но это лишь усиливало раздражение.
— Идиот, вечно вляпаешься в какую-нибудь передрягу.
Легче не стало. Успокоившись, я осмотрелся и заметил, что тропинка вьется совсем рядом. И непонятно, как я ее до сих пор не обнаружил. Усталости я не ощущал, но, по глупости, забыл набрать водицы, и теперь жажда мучила нестерпимо. Я и поспешил к логову старой ведьмы, которой кстати был обязан жизнью. Лесной народец вынес меня из Долины Забвения, но снять колдовские чары был не в силах. Поэтому Скрип-Скрип отрядил послов к Старой Жалейке. Личность она была зловредная, но в трудную минуту помогала лесным братьям. Никак ей нельзя было без леса — вот и существовал негласный уговор.
Много дней и ночей провела около меня ведьма, поила отварами, читала заклинания, пока я не стал приходить в себя. На слова благодарности лишь презрительно фыркнула, но приняла в подарок пачку «Астры» — уж больно охоча до табачку грешница.
Когда я вышел к землянке, Царг уже сидел на коленях Жалей-Жалей и они оживленно беседовали. У ведьмы был чудесный дар общаться с животными. За это и дали ей имя Жалей-Жалей, что не могла равнодушно пройти мимо несчастий меньших братьев. Вокруг ее жилища всегда сновали зверушки, птицы, бывало и нечисть заглядывала по нужде, но с той у ведьмы были сложные отношения. Платила нечисть за помощь щедро, полновесно, но старуха брала неохотно. В такие дни к ней лучше не подходить близко, могла обидеть безвинно, пакость какую-либо сотворить.
— Здравствуй, бабушка! Как здоровье?
— Не бабушка я тебе, и ты мне не внучек. А здоровье худое, но по всему видно, что тебя переживу.
Царг соскочил на землю и, наклонив голову к земле, угрожающе зарычал.
Старуха что-то шепнула, буль попятился, но рычать не перестал.
— Угомонись, окаянная сила, не я ему зла желаю, сам в пекло лезет.
Царг спрятал клыки, покрутившись, устроился у моих ног.
— Проходи, садись, в ногах правды нет.
И Жалейка указала на пенек.
Нет, все-таки колоритная фигура наша ведьма. Я с минуту рассматривал ее, стараясь запечатлеть в памяти длинные нечесанные космы, маленькое сморщенное, как моченое яблоко, лицо с лохматыми бровями, нависшими над хитрыми, но бесконечно участливыми карими глазами. На узком, сильно выпирающем подбородке примостилась, точно почка вербы на веточке, крупная бородавка, которую старуха любила поглаживать в благодушном настроении. Тоненькая жилистая шейка укутана драным платком. А хрупкая фигурка спрятана под грубым домотканым балахоном, обуви старуха не признавала никакой.
— Что, не красотка?
Бабка ехидно захихикала.
Я смутился и долго устраивался на пне, перекладывая из стороны в сторону заплечный мешок. Царг не проявлял к нам ни малейшего интереса. Вспугнув из кустов Жужелицу, азартно гонялся за ней по поляне. Наконец я поднял голову и встретил прямой насмешливый взгляд.
— Я по делу.
Глаза ведьмы вмиг погрустнели, и она, кивнув головой, выдохнула:
— Знаю. Отговаривать не стану. Чему быть, тому не миновать. Чем могу — помогу. Да ты и сам не прост. Авось, и вправду управишься.
Я начинал помаленьку заводиться.
— Не сердись, сердешный. Злоба — плохая помощница. Знаю я твою нужду, дам тебе лешачка. Молод он еще, глуп. Но тебе такой и нужен. Другой не пошел бы с тобой за Реку. Гиблые там места.
Старуха поманила старого Ворона. Тяжело захлопав огромными крыльями, седой Мрак-Мрак сорвался с верхушки дерева и осторожно опустился на плечо к ведьме. Склонив голову на бок, он с минуту сидел неподвижно, выслушивая приказания старухи.
