компромат на кого угодно.
Все вышеупомянутое вскоре должно было сыграть свою роль в переходе ко второй фазе развития личности: я должен был занять место в нижней палате представителей парламента. Но что-то пошло не так… Что-то сильно пошло не так! Мною всерьез заинтересовались на самом верху. Я мог только догадываться, кто за всем стоял.
Два месяца назад я умер. Fac-credo, конечно же. А чтобы у окружающих не возникло сомнений, мне пришлось впасть в состояние анабиоза, использовав яд маленькой африканской лягушки гинко.
Так я преследовал две цели. Первая: отработать стресс-сценарий на случай смерти главы бизнес-империи, то есть меня, выявить крыс и избавиться от них, вторая — пока все будут думать, что Ахматов мертв, под шумок организовать экспедицию в город Теночтитлан, древний оплот Майя. Но об этом чуть позже.
Как одаренный человек не смог справиться с распространением яда в крови?
Ответ прост: он же хронум — жалкое подобие сильных мира сего. Ну это я, конечно, иронизирую.
Эту версию легко подхватили в СМИ. Заголовки пестрели: «Наркобарон Ахматов покинул бренный мир», «Владелец известных публичных домов столицы отравлен ядом». Но были и более злопыхательные: «Ахматов сдулся — его империи пришел конец».
* * *
Я сидел в своем кожаном кресле и слушал доклад главы сквада. Кое-какая информация просачивалась и раньше, пока я был в городе древних индейцев, но сейчас картинка вырисовывалась более четкая и объемная.
За время моего отсутствия, наши владения подверглись множественным нападениям со стороны виконта Мышкина, барона Фон Таубе, а также наемников, спонсируемых герцогом Голицыным. Ко всему прочему были уничтожены еще и зернохранилища с двумя миллионами тонн пшеницы, сожжены поля под Ростовом.
— А что с объявлением войны? Почему действуют не в открытую?
— Кто вы такой, Лев Константинович, чтобы объявлять вам войну? Ни рода, ни племени, — друг слегка стушевался, рубанув правду-матку, но меня это нисколько не огорчило. Действительно, объявление войны между родами должно было быть запротоколировано имперской канцелярией. И все бы ничего, бери и протоколируй, но я не состою официально в аристократических кругах.
Были, конечно, несложные схемы обзавестись титулом барона или даже виконта. Однажды мне даже сватали дочь герцога, но все это не мое. Не хочу быть частью гнилого аристократического мира. Все построено на лжи и провокациях. Взять хотя бы дурацкий заголовок о том, что я наркобарон. Ну ведь это вовсе не правда. Я принадлежу скорее к тем, кто борется с наркоторговлей.
— Все ответят. Все, сука, ответят за свои действия, — бормотал себе под нос.
— Лев, ты снова разговариваешь сам с собой?
— Что? — поднял глаза на брата.
— Ты в своем репертуаре, — улыбнулся Олег. — Погрузился в себя, что-то придумал, что-то сделал, а потом с улочек Питера смывают голубую кровь и дерьмо аристократов.
Я лишь кротко улыбнулся уголками рта, посмотрел на догорающую в руках сигарету и закурил новую. Выпустил дым колечками.
— Какие потери в людях?
— Восемьдесят три человека. Из них двадцать пять бойцов сквада, остальные обычные работяги.
В кабинете воцарилась тишина. Все жадно уставились на меня в ожидании «нужной» реакции. Не сегодня… Я вам не цирковой клоун. Огонек ауры на миг зажегся и потух внутри меня. Явно разочарованные, что представления не будет, близкие мне люди, синхронно выдохнули.
Я нажал на кнопку коммутатора:
— Петр Юрич, пригласите в мой кабинет внучку Нонны Владленовны.
Дворецкий, а по совместительству, управляющий усадьбой, ответил незамедлительно:
— Слушаюсь, господин.
Красавица Екатерина Залевская пришла минут через пять. Не обращая внимания на присутствующих, плюхнулась в свободное кресло, потянула к себе бокал виски. Сексуально закинула точеную ножку, чуть оголив аппетитное бедро и с вызовом глянула на меня. Установилась неловкая пауза. Наконец Залевская медленно произнесла нарочито глубоким голосом:
— Чего изволите, Лев Константинович?
Также картинно она поднесла бокал к губам, пригубила слегка и закашлялась.
— У вас нормальных напитков не бывает? Кха-кха! Что за шмурдяк вы пьете⁈
— Какая наглость, — наигранно запротестовал Олег. — Тридцать семь лет выдержки и вдруг шмурдяк. Да вы, барышня, в шмурдяках не разбираетесь?
Я подошел к девушке, встал за спиной и начал легонько похлопывать ее по спине. Когда Катерина пришла в норму, положил руки на ее белоснежные плечики и круговыми движениями принялся делать массаж.
— Ты приходила ко мне этой ночью? — томно шепнул ей на ухо, почти прикасаясь губами.
— Нет! — зло ощерилась девушка, и слегка дернулась, но я вдавил ее обратно в кресло. Впрочем, она сделала это больше для присутствующих. Сама же Екатерина явно не желала двигаться с места.
Невольно я увеличил зону пальпации, касаясь пальцами выреза декольте.
— Я слышал, как ты стояла под дверью. Что ты там делала?
— Я… Я… Меня… там не было, — девушка с трудом держалась, чтобы не застонать.
— Дай осмотреть пальчики правой руки, — девушка позволила взять ее руку. — Хм, а что это за трудовая мозолька на подушечке среднего пальца?
Она мгновенно пришла в себя от моих «гипнотических» речей и отдернула руку. Принялась всматриваться, а когда поняла, что я пошутил, громко заявила, что я мудак и покинула кабинет. Вдогонку сообщил ей, что она назначена на должность казначея нашей семьи и чтобы приступала к выполнению обязанностей немедленно.
— Ну его нахер наблюдать ваши брачные игры, Лёва! — не выдержал Денис. — Когда ты уже ее трахнешь?
— Взрослые люди, а ведете себя как дети малые, — вторил ему Олег. — Она влюблена в тебя без памяти, а ты тянешь!
— Думаешь? — на автомате спросил брата, и стушевался под насмешливо-удивленными взглядами моих близких. — Можешь не отвечать.
— Уверен! — все же выпалил брат.
— Денис, приставь к Екатерине помощницу, которая введет ее в курс дела.
— Не помощника? Помощницу?
— Все ты верно слышал! — я начинал злиться, а затем до меня дошло. Эти сукины дети ждут проявления моего дара и намеренно выводят меня из состояния равновесия.
Я хищно улыбнулся. Хотели увидеть, как бы вы потом не пожалели.
— Брат, ты что задумал?
— Мы идем к Голицыну.
— Берем с собой три звена сквада
— Идем втроем, как в старые добрые времена.
— Бродячие псы идут на охоту! — неуверенно выкрикнул первую часть нашего девиза Денис.
— Бродячие псы ищут мяса и крови! — с таким же задором поддержал его Олег.
— Бродячие псы! Бродячие псы!
И дальше хором:
— Мы! Мы! Мы!
Этот клич сработал, как триггер. Каждый из нас зажег вязь своего узора на груди. Каждый из нас был в чем-то одаренным. Брат — сильный физик, Денис — туманник, я — хронум.
Мой поджарый, брат, вмиг стал в два раза больше, бугристые мышцы разорвали деловой костюм по швам, и он кусками повис на
