Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Я набираю воздуха в легкие, чтобы крикнуть ей: «Берегись!», — но тут девочка оборачивается и оказывается лицом к лицу с незваными гостями. У нее в руке консервный нож — жалкое оружие против двух крупных мужчин.
— Здесь мой дом, — говорит она. — Убирайтесь.
Я собираюсь вмешаться. Но все-таки останавливаюсь посмотреть, что произойдет дальше. Понять, из чего сделана эта девочка.
— Мы просто пришли в гости, милая, — смеется один из мужчин.
— Разве я вас приглашала?
— По твоему виду ясно, что тебе компания не помешает.
— А по твоему — что тебе не помешают мозги.
Не самое лучшее поведение в подобной ситуации, думаю я. Теперь их похоть смешалась со злобой, а это опасная комбинация. Однако девочка стоит спокойно, не двигаясь с места, и помахивает этим жалким кухонным приспособлением. Когда мужчины набрасываются на нее, я уже опираюсь на пятки, готовясь к прыжку.
Она опережает меня. Один скачок — и ее нога бьет в грудину первому мужчине. Удар неуклюжий, но действенный, и первый мужчина, покачиваясь, хватается за грудь — он не может дышать. Второй незнакомец не успел еще среагировать, а она уже поворачивается к нему и бьет консервным ножом ему в висок. Взревев, он пятится назад.
Что ж, это уже интересно.
Первый мужчина приходит в себя и, бросившись на девочку, ударяет ее так сильно, что они вместе падают на пол. Она отбивается руками и ногами, и ее кулак попадает мужчине в подбородок. В ярости он не обращает внимания на боль и с рыком наваливается на нее всем весом, не давая девочке пошевелиться.
Теперь в схватку снова включается второй незнакомец. Он обхватывает запястья девочки и прижимает их к полу. Юность и отсутствие опыта стали причиной катастрофы, из которой ей уже не удастся выбраться. При всей своей горячности девочка слишком неумела и неподготовленна — вот-вот случится неизбежное. Первый мужчина расстегнул ее джинсы и теперь сдергивает их, обнажая худенькие бедра девочки. Его возбуждение несомненно, даже брюки в области ширинки оттопырились. В такие моменты любой мужчина становится уязвимым.
Он не слышит, как я приближаюсь. Вот он расстегивает ширинку. А вот уже лежит на полу со сломанной челюстью — зубы вываливаются у него изо рта.
Второй мужчина едва успевает выпустить руки девочки и вскочить, но я его опережаю. Я — тигр, а он всего-навсего неуклюжий буйвол, глупый и беспомощный перед моим ударом. Он с диким криком падает на пол. Судя по нелепо согнутой руке, его кость переломилась пополам.
Я хватаю девочку за руку и рывком помогаю ей встать.
— Ты цела?
Застегнув джинсы, она пристально смотрит на меня.
— Черт возьми, а вы-то кто?
— Об этом потом. А сейчас — уходим! — рявкаю я.
— Как вам это удалось? Как вы одолели их так быстро?
— Хочешь научиться?
— Да!
Я смотрю, как двое мужчин корчатся и стонут у наших ног.
— Итак, первый урок: умей вовремя убежать. — Я подталкиваю ее к двери. — Сейчас как раз пора.
Я наблюдаю за тем, как она ест. Она худенькая девочка, но аппетит у нее волчий — она уничтожает три куриных тако, целое море пережаренной фасоли и большой стакан колы. Ей хотелось именно мексиканской еды, поэтому мы сидим в кафе, где звучит музыка мариачи, а стены украшены пестрыми картинками с изображением танцующих сеньорит. Пусть лицо у девочки китайское, однако она совершеннейшая американка — от короткой стрижки до потертых джинсов. Это грубое, одичавшее существо, причмокивая, тянет через соломинку последние глотки колы, а потом шумно хлюпает, пытаясь собрать остатки напитка с кубиков льда.
Я начинаю сомневаться в разумности своего предприятия. Девочка уже слишком взрослая для обучения и слишком необузданная — такая вряд ли освоит дисциплину. Стоит отпустить ее назад, на улицы, если именно туда ей хочется вернуться, и пойти по другому пути. Но потом я замечаю шрамы на костяшках ее пальцев и вспоминаю, как близка она была к тому, чтобы в одиночку одолеть двоих мужчин. У нее есть талант, и она бесстрашна, а этим двум вещам невозможно обучить.
— Ты помнишь меня? — спрашиваю я.
Отставив стакан, девочка хмурит брови. Мне кажется, что в ее глазах мелькает осознание, но потом эта искра исчезает. Она качает головой.
— Это было давно, — подсказываю я. — Двенадцать лет назад. — Целая вечность для такой юной девушки. — Тогда ты была еще маленькая.
Она пожимает плечами.
— Неудивительно, что я вас не помню.
Девочка лезет в карман куртки, вытаскивает сигарету и начинает прикуривать.
— Ты оскверняешь организм.
— Это же мой организм, — возражает она.
— Только не в том случае, если ты хочешь тренироваться. — Протянув над столом руку, я выхватываю сигарету у нее изо рта. — Если у тебя есть желание учиться, нужно меняться. Необходимо проявлять уважение.
— Вы прямо как моя мама, — фыркает она.
— Я была знакома с твоей мамой. В Бостоне.
— Ну так она умерла.
— Я знаю. Она написала мне месяц назад. Сообщила, что больна и что ей осталось недолго. Поэтому я здесь.
Я удивляюсь, увидев, как в глазах девочки заблестели слезы. Она быстро отворачивается, словно ей стыдно демонстрировать слабость. Но в это мгновение уязвимости, до того как она отводит глаза, мне на ум приходит мысль о собственной дочери, утраченной в еще более юном возрасте, чем эта девочка. Слезы обжигают мои глаза, но я не пытаюсь прятать их. Печаль сделала меня другим человеком. Стала очищающим пламенем, пробудившим мою решимость и закалившим мои намерения.
Эта девочка необходима мне. Да и она, конечно же, во мне нуждается.
— Мне пришлось искать тебя несколько недель, — говорю я.
— Приемная семья меня достала. Одной мне гораздо лучше.
— Если бы тебя сейчас увидела твоя мама, она очень огорчилась бы.
— У нее никогда не было времени для меня.
— Может, потому, что она работала на двух работах, пытаясь прокормить тебя? Ведь в этом вопросе она могла рассчитывать только на себя.
— Никто не считался с ней. Я ни разу не видела, чтобы она защищала свои интересы. Она и меня-то не защищала.
— Она была напугана.
— Она была слабохарактерной.
Я наклоняюсь вперед, придя в бешенство из-за этой неблагодарной мерзавки.
— Ты даже вообразить не можешь, как сильно страдала твоя бедная мать. Она все для тебя делала.
Я с отвращением швыряю девчонке ее сигарету. Нет, раньше она представлялась мне совсем иной. Пусть она сильна и бесстрашна, но эта девочка больше не испытывает чувства долга по отношению к покойным отцу и матери, не знает, что такое честь семьи. Без связи с предками мы не более чем несомые ветром, бесцельно блуждающие пылинки, ни к кому и ни к чему не прикрепленные.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
