Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
— И вы, значит, устроили небольшой скандал?
— Скандал? — Теперь растерялся дядя. — Да, конечно, скандала не избежать. Элизабет никогда не простит мне то, что у нас заберут дом.
Келси обомлела, но в очередной раз сделала неверный вывод:
— Вы проиграли дом?
— Нет, с чего бы я стал делать такие глупости? Думаешь, я хочу закончить, как твой отец? А может, мне и впрямь стоило попробовать… Был бы хоть малейший шанс на удачу. А теперь нет даже его.
Келси окончательно растерялась и смутилась. Напоминание о грехах отца, а также о том, к чему они привели, заставило ее густо покраснеть.
Дядюшка Элиот, похоже, этого не заметил, и девушка промолвила:
— Я ничего не понимаю, дядя. Кто и почему должен забрать этот дом?
Он снова уронил голову на руки; стыд не позволял ему смотреть Келси в глаза. Тихим голосом дядюшка начал свой рассказ. Ей приходилось наклоняться и с отвращением вдыхать перегар виски, иначе она просто не разобрала бы большей части повествования. Под конец Келси не могла вымолвить ни слова.
Все было хуже, гораздо хуже, чем она только могла представить, более того, все поразительно напоминало случившееся с ее родителями, хотя их реакция была совершенно противоположной. Но Элиот не обладал достаточной силой воли, чтобы принять удар, затянуть пояс и начать все сначала.
Восемь месяцев назад, когда Келси и Джин перебрались жить к тете Элизабет, она была слишком потрясена утратой родителей, чтобы обращать внимание на что-либо еще. Ей даже не пришло в голову задуматься, почему дядя Элиот почти все время проводит дома.
Теперь выяснилось, что тетя с дядей посчитали лишним ставить племянниц в известность о том, что дядя Элиот потерял работу, на которой держался двадцать два года, и теперь не в состоянии найти ничего нового. Между тем они продолжали жить так, словно ничего не произошло. И даже взяли в дом два лишних рта, в то время как сами едва сводили концы с концами.
Келси не сомневалась, что тетя Элизабет даже приблизительно не знала размера их долга. Элиот жил в долг, что было обычной практикой в среде мелкопоместных дворян. Но столь же обычной практикой являлась и расплата с кредиторами, прежде чем дело попадет в суд. Не имея никаких источников дохода, Элиот делал все новые и новые долги. Наступил момент, когда обратиться стало не к кому. Положение стало безвыходным.
Нависла угроза над домом тети Элизабет, принадлежавшим нескольким поколениям семьи Келси. Тетя Элизабет унаследовала его как старшая сестра. Теперь кредиторы собирались забрать его за долги. Через три дня.
Вот почему Элиот решил напиться до бесчувствия, надеясь, что опьянение придаст ему решимости покончить с жизнью. Того, что должно было произойти в течение ближайших дней, он вынести не мог. Он был обязан обеспечить своих близких, во всяком случае, жену. А вместо этого…
Разумеется, самоубийство — не выход из создавшегося положения. Келси содрогнулась от ужаса, когда представила, как тяжело было бы тете вынести одновременно и похороны, и отчуждение имущества. Они с Джин уже пережили одно выселение. Однако в тот раз им было куда идти. Сейчас… Келси просто не могла этого допустить. Теперь ответственность за сестру несла она. Она отвечала за правильное воспитание Джин и за нормальную крышу над ее головой. А значит…
Келси не могла вспомнить, как зародилась идея выставить ее на аукцион любовниц. Кажется, Элиот первым упомянул о том, что не раз думал, как бы повыгоднее отдать ее замуж, но так долго оттягивал нужный разговор, что время уже ушло. Вопрос требовал серьезного подхода и за три дня не решался.
Возможно, язык дядюшки развязался под действием винных паров; так или иначе Элиот продолжал бубнить и поведал племяннице историю своего друга. Много лет назад с ним приключилось такое же несчастье. Он должен был потерять все, но его дочь спасла семью, продав себя старому распутнику, который выложил за ее девственность хорошие деньги.
Затем, не переводя дыхания, Элиот вспомнил старого приятеля, у которого он пытался выяснить, не заинтересует ли его молодая невеста. Ответ был таков: «С женитьбой ничего не выйдет, а вот от новой любовницы я не откажусь. Приплачу тебе несколько фунтов, если она захочет…"
Таким образом от жен разговор перешел на любовниц и на то, как хорошо готовы платить состоятельные лорды за свеженькую девушку, которой могли бы похвастать перед друзьями.
Дядюшка умело заронил семя, намекнув Келси на возможный выход из положения и не попросив напрямую о жертве. Разговор о любовницах и без того поверг ее в шоковое состояние. Но еще больше девушку тревожило положение в целом, и главное, как это все повлияет на Джин. Келси с отчаянием поняла, что шансы сестры на достойное замужество могут запросто свестись к нулю.
Возможно, ей и удастся найти работу, однако заработная плата вряд ли позволит им вырваться из нищеты, тем более что теперь на Келси ляжет забота о всей семье. Она не могла представить, чтобы тетя Элизабет стала где-нибудь работать, а дядюшка Элиот наглядно продемонстрировал свое ничтожество и доказал, что полагаться на него нельзя.
Именно видение просящей милостыню сестренки и побудило Келси прошептать окаменевшими от ужаса губами:
— Знаете ли вы человека, который согласился бы… хорошо заплатить, если я стану его любовницей?
Элиот встрепенулся. Казалось, с души его свалилось огромное бремя.
— Нет, такого человека я не знаю, но в Лондоне есть дом, который посещают состоятельные господа. Там тебе могут предложить хороший выбор.
Келси застыла, все еще сомневаясь в правильности своего решения. От волнения ее слегка подташнивало, и все же другого выхода, похоже, не существовало. Элиота прошиб пот, прежде чем она согласно кивнула.
Он тут же принялся успокаивать племянницу, как будто что-то еще могло ее успокоить.
— В этом нет ничего плохого, Келси, поверь мне. Женщина может заработать таким образом приличные деньги, а потом, если у нее достанет сообразительности, остановиться… и даже выйти замуж, если ей того захочется.
В его словах не было ни капли правды, и они оба это знали. Подобный поступок напрочь перечеркивал для Келси возможность удачного замужества. Позорное пятно пристанет к ней до конца жизни, навсегда закроет путь в приличное общество. Но в этом случае по крайней мере у сестры может быть достойное будущее.
По-прежнему пребывая в шоковом состоянии, Келси с трудом произнесла:
— Сами расскажете обо всем тете Элизабет.
— Нет! Нет! Она не должна ничего знать. Она никогда этого не допустит. Уверен, ты сумеешь придумать разумную причину своему отсутствию.
Как? Ей придется заботиться и об этом тоже? Когда она с трудом заставляет себя осмыслить весь ужас ее нынешнего положения?.. Келси захотелось самой допить стоящую на столе бутылку виски.
Пришлось придумать следующее. Келси объявила тете Элизабет, что получила письмо от подруги из Кеттеринга: Анна очень серьезно заболела. Доктора не надеются на благоприятный исход. Разумеется, Келси должна ехать ухаживать за подругой. Сопровождать ее вызвался дядюшка Элиот.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
