– Где? – На этот раз Лола выпучила глаза от удивления,и даже Пу И перестал дуться и навострил уши. – В каких музеях?
– Ну, в каких – это отдельный вопрос, – протянулаВодопоева, не совсем верно поняв подругу. – Все зависит от возможностей…конечно, хорошо бы в Эрмитаже, но это мало кому под силу… разве чтокому-нибудь, кто сидит на «нефтянке»… кроме того, сейчас, после разыгравшегосятам скандала, они не идут ни на какие переговоры… боятся, что гости что-нибудьпобьют или растащат. А в других музеях вполне можно договориться, и цена вопросавполне приемлемая… Вот, например, Люська Веретенникова свою вторую свадьбуустроила в Военно-морском музее. Ее жених как-то связан с флотом, вот они ирешили, что это будет стильно. Ну конечно, пришлось сделать евроремонт в парекабинетов, и музей пошел навстречу… А Марго Свистунова гуляла в Музее Арктики иАнтарктики. Тоже ничего, в разгар свадьбы невесту спрятали в вагончикеПапанина, так жених прямо обыскался!
– А вы-то на каком музее остановились? – осторожнопоинтересовалась Лола.
– Сначала хотели в артиллерийском, но я подумала, что всемужчины будут отвлекаться на экспонаты. Ты же знаешь, они буквально как дети –просто тащатся от оружия! И мой Стасик в этом смысле не исключение. Забудет,зачем пришел! Так что этот вариант я отвергла, и сейчас мы со Стасикомостановились на Зоологическом музее.
– Круто! – восхитилась Лола.
Пу И, который внимательно прислушивался к разговору подруг,восхищенно тявкнул – видимо, ему тоже понравилась идея с Зоологическим музеем.
– Думали еще о Музее восковых фигур, – продолжалаВодопоева. – Ну, знаешь, в особняке Кшесинской… Музей политическойистории. Но представили, что гости будут блуждать среди всех этих политиков иреволюционеров… идешь себе по залу и натыкаешься на Карла Маркса или на ФанниКаплан с револьвером… брр! И официанты будут путать гостей с экспонатами…предложат Троцкому бокал сухого мартини…
– Да, действительно, звери как-то позитивнее! –поддержала подругу Лола.
– Да, и опять же много пушных… с ценным мехом… –промурлыкала Даша. – Это будет вызывать приятные ассоциации… – Онавзглянула на часики и в ужасе подскочила: – Боже мой, я с тобой заболталась, ау меня на три запись к Вениамину!
– К кому? – нервно переспросила Лола.
– Ты что – не знаешь Вениамина? – несколько свысокаосведомилась Даша. – Ну парикмахер, голубой, самый знаменитый!
– Ах, этот! – поспешно вставила Лола. – Конечно, яего знаю… кто же его не знает!
– Конечно… – согласилась Даша. – Я к нему записываласьза три месяца, так что никак нельзя опаздывать! Просто невозможно! Чао! И незабудь, ты непременно должна быть на моей свадьбе, иначе кто же будет ловитьбукет?
С этими словами она вылетела из кафе, впрыгнула вдвухместную дамскую «БМВ» и умчалась в голубую даль.
Лола посмотрела вслед машине и расслабила мышцы лица, доэтого сведенные в постоянную улыбку. Пу И боднул ее головой в живот, умильноглядя на недоеденную трубочку.
– Вот так-то, Пуишечка! – проговорила Лола, отламываямаленькие кусочки пирожного и скармливая их песику. – Кто-то выходит замужтретий раз, а кому-то остается только ловить букет! Мы с тобой чужие на этомпразднике жизни!
Пу И, который в это время аппетитно хрустел ореховойтрубочкой, не разделял грустных взглядов хозяйки, но на всякий случайсочувственно тявкнул.
– Только ты меня понимаешь! – печально вздохнулаЛола. – А Ленька, этот бесчувственный чурбан, этот грубый, эгоистичный,самовлюбленный, как все мужчины, тип, совершенно не интересуется моимичувствами и надеждами!
Леонид Марков, более известный под аристократической кличкойМаркиз, действительно в этот момент не думал о чувствах и надеждах своей боевойподруги и верной соратницы по бизнесу. Он сидел в уютном загородном рестораненапротив аккуратно одетого мужчины лет тридцати и внимательно его слушал.
– Итак, – говорил Ленин собеседник, потираяпереносицу. – Как я вам уже сказал, у моего отца было три сына. Двоестарших – от законной жены, и я – от… любимой женщины. Папа был довольноудачливым бизнесменом, проблем с деньгами ни у меня, ни у моих братьев никогдане было. И относился он к нам всегда очень хорошо, причем не делал разницымежду мной и старшими. Может быть, ко мне он был даже больше привязан… знаете,младший ребенок…
– Ну да, ну да, – поддержал его Маркиз. –Последняя попытка… все такое…
– В этом году отца не стало, – продолжалсобеседник. – Семейный юрист огласил его завещание… Честно говоря, я былнемало удивлен. Старшему брату, Валерию, он оставил свою фирму, второму,Сергею, – прекрасный загородный дом в Комарове, на берегу озера, а мне…
– Кота? – подсказал Маркиз.
– Кота? Почему кота? – недоуменно переспросилмужчина. – Нет, мне он оставил карманные часы…
– Золотые? С бриллиантами? – уточнил Леня. –Работы Фаберже?
– Нет, довольно скромные часы. Серебряные, с музыкой…
– Обидно! – протянул Маркиз. – Надо думать, вырассчитывали на большее?
– Да уж… – его собеседник наклонил голову, – каквспомню свое тогдашнее состояние… Часики и письмо на память…
Михаил вышел от нотариуса в отвратительном настроении.
Дорогой папочка умудрился с того света плюнуть ему в душу. Иему, и его матери. Вся его родительская любовь оказалась пустым звуком,сплошным лицемерием!
Впрочем, мама не слишком расстроится, она давно уже вышлазамуж и выбросила своего прежнего возлюбленного из головы и из собственнойжизни. И он, Михаил, очень ее понимает. Он и раньше ее понимал, десять летназад, когда она, смущаясь и отводя глаза, привела в их маленькую квартиркувысокого мужчину с обветренным красным лицом и крупными рабочими руками.
Первое впечатление было отталкивающим. Михаил не мог себепредставить их вместе. Его мать – умница и красавица, тонкая художественнаянатура – и этот мужлан, что у них может быть общего? Наблюдая исподтишка, какмать льнет к этому незнакомому типу, как переглядываются они, вспоминая очем-то своем, только им памятном и понятном, Михаил пришел в совершенную яростьи как скверный мальчишка наябедничал отцу.
До сих пор его бросает в жар от стыда за содеянное! И ведьне ребенок уже был, в институте учился! Отец к тому времени приходил к нимдомой крайне редко, они с Михаилом встречались на стороне. Он, конечно, давалденьги на жизнь, но для себя мама ничего не просила.
После их разговора отец явился к ним, выбрав время, когдаона была одна. Михаил, вернувшись из института, застал отголоски скандала. Отецкричал срывающимся голосом что-то насчет того, что он не намерен содержатьмаминых любовников. Михаил оскорбился за мать, но вспомнил, что он и сам в этойистории выглядел отвратительно.
