Однако замолчали мы не из-за этой простой, как устройство автомата Калашникова, мысли. Именно сейчас девушка проходила мимо наших домов.
Одинокая, хрупкая, беззащитная. Синие джинсы, белые кроссовки, даже слишком белые, такие бывают только в первые дни после покупки, голубая блузка, кстати, тоже невероятно чистая. Будто, она здесь всего несколько часов.
Я помотал головой. Быть не может. Последняя волна новоселов прошла полторы недели назад. Ошибиться я не мог, отмечал прошедшие дни черточками на стене в своей комнате. Как не могла эта девчушка выжить полторы недели, просто шляясь по улицам. Да и слишком уж она чистенькая. Тогда что? Вариантов не было.
Самым благоразумным сейчас представлялось ничего не делать. Она уйдет вниз по улице, к людоедам и… умрет. Подобное случалось сплошь и рядом. Такой Город. Такие законы. По крайней мере, я рисковать своей жизнью ради смазливенькой девчушки не собирался. Времена, когда из-за простого коитуса можно было пойти на нерациональные поступки давно прошли. Жестоко, но правда. Да и остальные, как я погляжу…
— Милая, с тобой все хорошо?! — окликнула незнакомку Гром-баба.
Ну да, конечно, если кто-то и может все испортить, то это будет несомненно она. Не шестнадцатилетний Крылатый, у которого и женщин-то не было — старые плакаты Наталии Орейро в его квартире не в счет. И не Слепой с повышенным либидо. Сердобольная дура!
Да, я злился. С одной стороны, это не мои проблемы. С другой, если происходящее является ловушкой и с Гром-бабой что-то случится, будет неприятно. Не то, чтобы я питал к ней теплые чувства. Просто привык уже. Да и соседка она не самая плохая. А, как известно, выбирать соседей надо тщательнее, чем жену. Последнюю можно послать в жопу и развестись. С соседями ты будешь сталкиваться каждый день.
Кто придет на ее место? Еще непонятно. Вон ребята вниз по улице тоже не думали, что рядом поселятся людоеды. Конечно, сначала новоселы и не были людоедами. Жизнь заставила. А теперь весь Нижний район спит и вздрагивает. Неровен час по их душу соседушки придут, когда у них закончится человечина.
Я надеялся, что эта незнакомка не услышит Гром-бабу. Мало ли, вдруг она обдолбана или еще что? Наркоту в квартирах периодически находили, да и алкоголя здесь хватало. Другое дело, что если захочешь выжить, то бухать себе дороже. Про остальное и речи нет. Но вдруг эта странная особа из этих? Спряталась в каком-нибудь заброшенном доме, ширнулась и привет. Только теперь в сознание пришла.
И сам понимал, что это бред. Слишком уж чистенькая. Да и не похожа на наркоманку. Скорее, очень хотел верить в подобное. И всеми фибрами своей испорченной души я желал, чтобы ничего не менялось. По крайней мере, в ближайшее время. Только-только все устаканилось. И Голос уже полторы недели молчал.
Но девушка подняла голову, явив миру свое милое личико. Вздернутый нос, пухлые губки, огромные удивленные глаза. Лет двадцать пять, может, чуть больше. И красивая. Ей же хуже. Женщинам здесь лучше быть чуть страшнее и толще, чем Гром-баба. Хотя даже такие были в чести. Да и смазливым мужикам с хрупким телосложением приходилось сложно. Между волнами, к примеру, на Крылатого совершалось больше всего нападений. И если бы не моя помощь…
— Здравствуйте, — произнесла девушка и остановилась.
— Я говорю, с тобой все хорошо? — повторила Гром-баба.
— Не знаю, — честно ответила незнакомка. — Я не помню, как тут оказалась. Не знаю, где живу. Автобусы не ходят…
— Да, ш автобушами беда, — хохотнул Слепой. — Как и ш другим траншпортом. Не заметила, что шдешь машин нет шовшем?
— Подожди ты, — заткнула его Гром-баба. — Милая, ты давно здесь?
— Нет, пару часов, — ответила девушка. — Вышла откуда-то, еще темно было.
Я кивнул. Вот и раскрылся секрет, почему она цела. Появилась ночью, когда весь Город спит. А когда спит Город, даже мафия не просыпается. Потому что ну его на хрен. И тут до меня дошло.
— Она из новой волны!
— До объявления Голоса? — засомневался Крылатый.
— Мало ли какие у них бывают сбои, — пожал плечами я.
— Да, я слышала, что кто-то говорил про новичков, боевую трансформацию и кварталы, — поддержала наш разговор незнакомка. — Что надо захватить один из них и удерживать.
Я выдохнул. Теперь происходящее стало совершенно понятно. Ну да, сбой. Не может все всегда работать без ошибок. Вот волна по ошибке и выплюнула ее раньше времени. Что ж, значит, сегодня будут новички. Всегда было интересно, что им там говорят, как настраивают? Пойдите и умрите! Или убейте и властвуйте! Нам-то повезло, мы были первопроходцами и владели кварталами изначально.
— Да, извините, забыла представиться, Алиса.
А вот тут я выпал в осадок. И судя по молчанию честной компании, они прибывали в похожем состоянии. Потому что это было иррационально, как снег в августе. Нет, не простое слово из пяти букв, а то, что незнакомка знала свое имя.
— Что ты сейчас сказала? — спросил я, справившись с первым удивлением.
— Меня зовут Алиса.
— Ты помнишь швое имя? — голос Слепого почему-то задрожал.
— Конечно помню. А вы разве нет?
Нет, блин, я для прикола зовусь Шипастым, пацаненок Крылатым, дед Слепым, а Гром-баба Гром-бабой. Пришли в паспортный стол пьяными и устроили праздник. Хотя я тут же постарался взять себя в руки. Чего психую?
— Что ты еще помнишь, милая? — спросила Гром-баба с такой интонацией, словно стояла сейчас на хрупком льду и боялась, что тот треснет. Хотя, если бы она стояла на льду, тот бы точно треснул.
— Ну как, — засмущалась Алиса. — Много чего. На работу ехала. Ездили в магазин с клиенткой, выбирали ковры для объекта. Я дизайнер. А потом… Потом не помню. Здесь оказалась.
— Имя родителей? — грозным голосом спросил я.
— Александр и Александра, — попыталась улыбнуться девушка. — Они очень смеялись, когда познакомились…
— Родные братья или сестры? — не собирался я слушать их историю знакомства.
— Младший брат, Макс.
— Твоя дата рождения?
— Шестого мая девяносто пятого года. А что происходит?
— Шипастый, она правда помнит, — почему-то приложила руку ко рту Гром-баба, будто сама испугалась сказанного.
Я стиснул зубы, гоняя желваки туда-сюда. А вот на это ответа не было. Все, кто оказывался здесь страдали выборочной амнезией. Помнили очень многое. Я вот, к примеру, знал, что один на один с большой долей вероятности могу вырубить противника. Без всякой боевой трансформации. И стрелять из пистолета умел. Да и не только из пистолета. Всплывали в памяти какие-то бытовые знания, вроде, как из двух банок почти протухших консервов сделать грузинское блюдо «жричедали». Крылатому, кстати, нравилось. Но вот что касается каких-то очень простых вопросов — откуда ты, где родился, как звали первую любовь… С этим было напряженно.
