Сейчас папа был совсем другим и пугал своим видом: он похудел ещё сильнее, у него не было левой руки. Он впервые пришёл к нему таким, каким был перед смертью.
– Привет, пап, как твои дела?
– У меня? Всё хорошо, всё налаживается потихоньку. А ты как? Как учишься?
– Нормально, – Максим не сводил глаз с пустого рукава. – Папа, а что с твоей рукой случилось?
– Я же лечусь, вот курить бросил, ну и осталось после этого. Сынок, а ты помнишь, что мне обещал?
– Когда?
– Когда я уже в кровати постоянно был. – Отец заметил замешательство сына. – А обещал ты мне, что будешь заботиться о своей сестре.
– Да, помню.
– Тогда почему же ты не держишь своего слова? Или ты решил, – сказал он, округляя букву «л», что происходило всегда, когда он начинал злиться, – что я умер и теперь можно делать всё, что угодно? А может надеялся, что я сам всё забыл? Так вот, запомни, – папа раздулся, стал похож на чёрный капюшон и нависал над ним, – если ты ещё раз тронешь Дашу, то я накажу тебя так, что стол тебе покажется пустяком! Я тебе не дам обижать мою дочку! Если ещё раз так сделаешь, то я вернусь, чтобы разобраться с твоим поведением!
Максим проснулся. Он долго лежал с открытыми глазами, пытаясь в темноте найти конец капюшона, в который превратился его папа, закрыв ему весь свет. Придя в себя окончательно, понял, что это был сон, а он в своей постели. Сердце его всё ещё билось так, что он чувствовал вибрацию рёбер, а вид растерзанного тела отца не шёл из головы. Он думал о столе, подарившем ему сегодня ссадину на ноге, ящики которого до сих пор были заполнены папиными инструментами – а может это тоже сон? Но нет – потрогав ногу, он нащупал шишку, от прикосновения к которой, как круги по воде, разошлась острая прозрачная боль.
– Ну почему папа так сделал, – думал Максим, – зачем он выбрал именно стол, а не что-нибудь другое. Например, он мог уронить ему утюг на ногу. – Мальчику было обидно, что стол, из которого папа, как из волшебного ларца, доставал инструменты и делал с их помощью деревянные мечи, ремонтировал железную дорогу (после того как Даша наступала на рельсы или состав), тот самый стол, секретами которого он хотел овладеть, когда вырастет, стал для него орудием наказания. Мысли вихрями крутились в его голове, спутывая прошлое с настоящим и вымысел с реальностью. Когда они превратились в белые облака и полностью заполнили его, Макс успокоился и, как любой ребёнок, чувствующий страх, провалился в сон. В следующий раз он открыл глаза от того, что солнце грело его ноги, а с улицы доносились крики молодых птиц. От ночной встречи осталось только лёгкое гудение в груди. Началась последняя школьная неделя перед каникулами.
Максим лежал, боясь спугнуть солнечные лучи, ползущие вверх по одеялу, когда в комнату заглянула мама.
– Сынок, – позвала она, – а, ты уже проснулся. Давай, вставай и иди чистить зубы, завтрак почти готов. – он потянулся и толчком двух ног отбросил одеяло.
Когда он пришёл на кухню, Даша уже сидела на стуле, болтая ногами, перед ней стояла тарелка каши. Сестра рассказывала маме о планах на день.
– Тебе варенья дать к каше? – спросила его мама, когда он сел перед тарелкой.
– Нет, спасибо. – Максим взял ложку и набрал в неё остывшую кашу с края тарелки, подул и отправил в рот.
– Как тебе сегодня спалось?
– Нормально, мам, – он собирал ложкой новую порцию каши, – а помнишь мы не праздновали мой день рождения в прошлом году?
– Конечно, помню, но ты же знаешь, что на это были причины?
– Ну да, помню, – у него перед глазами возник призрак, приходивший к нему ночью. Он поморщился, – ты ведь про папу? Мама, а он когда, – Максим посмотрел на сестру, замешкавшись с определением, – ну это?..
– Она уже взрослая девочка и всё понимает, – мама посмотрела на дочку, которая продолжала есть кашу, но теперь она не болтала ногами и следила глазами за братом с мамой, – папа умер двадцать третьего числа. В эту субботу будет ровно год.
– А в этом году мы будем отмечать? – кроме Максима на маму вопросительно смотрела Даша, дувшая на уже остывшую кашу.
– Да, конечно, это же день рождения, как мы его можем пропустить.
– Ну не знаю, я подумал, что теперь может не будем отмечать из-за папы. Мама, – Максим смотрел в тарелку. Мама подняла на него глаза, – а мы в замок поедем? Мы же всегда ездили с папой в замок на день рождения.
– А давай вот как сделаем – мы в субботу сначала заедем на кладбище к папе, а потом, после того как наведём там порядок, сразу поедем вместе в замок на все выходные. Остановимся в гостинице.
– Ура! – закричала Даша так, что из её рта вылетели остатки каши, – Мы будем жить в гостинице! Все выходные!
Максим шёл по улице. Весенний ветер путал его мягкие, цвета соломы, волосы и мысли в голове. В нём боролись воспоминания прошедшей ночи и радость от предвкушения скорой поездки. Иногда они смешивались и принимали причудливые формы, тогда он начинал задумываться о том, как может выглядеть день рождения без папы. Может ли он существовать? Или это как Новый год без Деда Мороза – можно поставить ёлку и ходить кругами, но, если он не появится, то не будет ни подарков, ни веселья. Долго такие мысли не держались в голове Максима. Он их вытряхивал то найдя жука, то перепрыгнув лужу и приземлившись в аромате цветущей яблони, лепестки которой садились на плечи пугливыми бабочками, готовыми вспорхнуть при малейшей опасности.
Сегодня Максим вышел рано – даже хлебный магазин был ещё закрыт, только грузчики заносили первые лотки со смешанным запахом теста и дерева. Солнце уже было высоко, но всё ещё лёгким, с прозрачным теплом – оно грело, но не могло обжечь, только ласкало кожу.
Миновав проход между домами, Максим перешёл дорогу и повернул налево на длинную тропинку, ведущую к школе в обход квартала, мимо гастронома. Он специально вышел раньше, чтобы повидать Барсика. Макс и его друзья по двору считали, что кот по праву их, потому что рождён он был в подвале их дома и они вместе с родителями выкармливали маленького Барсика, когда он остался без мамы. На их глазах котёнок вырос, превратился в матёрого кота и начал свой путь к вершине кошачьей иерархии, обрастая новыми шрамами и территориями.
