остановились, ожидая развлечения в виде скандала.
И они его получили.
– Вы ведете себя низко, господин Бельмор! – выкрикнула я, не обращая на зевак внимания. Я не владела собой. Красная пелена гнева застила глаза. Меня понесло. В таком состоянии я, обычно робкая и вежливая девица, делаю глупости и говорю то, о чем позже сожалею.
Старик рассмеялся и бросил на меня внимательно-недобрый взгляд.
– Ишь как заговорила! Но тебе ли меня обвинять, Эрла? Ты травишь людей витамагией. Ну-ка, скажи, что за чудовищ ты выращиваешь в своей оранжерее? И что добавляешь в напитки и конфеты? Лет двести назад тебя назвали бы ведьмой.
– Будь я ведьмой, Бельмор, уж давным-давно превратила бы вас в корягу! Потому что душонка у вас гнилая, а честь и совесть истлели в труху.
Стоило грубым словам вылететь из моего рта, как я мигом устыдилась. Но со всех сторон послышались смешки, владелец галантереи бурно похлопал в ладоши.
Бельмора ненавидели в городе. Симпатии свидетелей ссоры были на моей стороне. Они упивались каждым словом.
Я почувствовала воодушевление от их безмолвной поддержки.
– Придется пожаловаться на вас бургомистру, господин Бельмор. Или новому комиссару!
В ответ на это Бельмор расхохотался до слез.
– Удачи тебе, девочка! – сказал он зловеще. – Не плачь, когда бургомистр выставит тебя вон. И прощайся со своей лавкой. Больше я не буду делать тебе выгодных предложений. Ты даром отдашь ее, когда придет требование об уплате налога.
С этими словами Бельмор сдвинул цилиндр на лоб и пошел прочь, победно помахивая тростью. Со спины он выглядел как молодой человек – плечи ладно развернуты, походка упругая, до невозможности самодовольная.
Я презрительно фыркнула ему вслед.
Принесла из дома лопату и заново посадила саженец. Но его корни были повреждены, ветки сломаны, и не было надежды, что он приживется. Пришлось поставить подпорку и подвязать вишню шелковым платком. Теперь деревце выглядело жалким, как раненый солдатик на костыле.
Я сделала все, что могла. Вздохнув, вернулась в лавку к остывшему чаю и горьким думам.
☘️
После стычки с Бельмором меня потряхивало, а во рту скопилась горечь.
Легкий Аури Драконис больше не годился. Я убрала банку и взяла с полки другую – с зеленым чаем Маре Стелла. В его состав входит молодая сосновая хвоя, сушеная клюква и василек. Такой чай пьют китобои, перед тем как отправиться на охоту за Большой Рыбой.
Темно-зеленый взвар пахнет морем, Северным сиянием и соленым снегом, вселяет в душу стойкость – особенно если добавить в чашку ложку ржаного вина, как водится у моряков.
Горячая кружка приятно грела руки, пар щекотал нос. Понемногу сердце замедлило ход, мысли упорядочились, а в груди крепло упрямство.
Я боялась Бельмора. Глупо не бояться самого богатого и склочного человека в Ферробурге! В его руках полиция. Члены муниципалитета кормятся с его взяток, и даже бургомистр ходит перед ним на цыпочках. Бельмор может выдворить меня из города, оставить ни с чем.
На моей стороне моя храбрость, друзья и симпатия жителей города – но как они помогут мне, если дело примет серьезный оборот?
Лучше всего помогли бы деньги, самые надежные, и, увы, самые ветреные союзники. Чайная приносила достаточный доход, однако сбережений у меня не было. Я ненавидела конфликты и старалась избегать их любой ценой. Но жизнь часто сталкивает нас носом с тем, что нам не по нутру.
Мне было уныло и тревожно. Мой уютный мир оказался под угрозой. Почему, за что? Ведь я все делаю правильно. Живу по совести, не нарушаю закон. Разве этого я заслужила? Жизнь уже обошлась со мной несправедливо. В двадцать лет я осталась одна-одинешенька, но не пала духом, а сумела открыть чайную – выстроила свое волшебное королевство.
Но где мне противостоять Бельмору, умному, прожженному дельцу! Он мог бы быть моим дедом, а во мне все еще жило детское убеждение, что старый – значит мудрый, значит, заслуживает уважения. Сегодня я надерзила ему и уже горько жалела об этом.
Но понемногу чай делал свое дело. Я взыграла духом, отмела сожаления и неприятные мысли. Я была готова к новому дню, который, несомненно, принесет немало радостей.
Вышла в торговый зал, разгладила скатерти на столах, поставила чайник на плиту. Глянула на ходики – до открытия час.
Все было в порядке и все было великолепно.
Одну стену зала занимает шкаф, поделенный полками на квадратные отделения, в каждом – фарфоровая банка, наполненная сортом редкого чая. Банки я расписывала сама, украсив их рисунками тех растений и плодов, что добавляла в купаж.
В стене напротив открываются высокие окна. На широких подоконниках лежат шелковые подушки, чтобы гости могли удобно устроиться и потягивать чай, наблюдая за сороками в крошечном садике.
Столиков в зале всего три, каждый покрыт белой скатертью с вышивкой. На прилавке, что отделяет кухню от зала, стоят прозрачные банки, наполненные печеньем и конфетами – их состав не менее изыскан, чем состав моих чаев. С потолка свешиваются пучки сухих трав, стены украшают старинные морские карты и ботанические рисунки.
Чудесная комната, напоенная ароматами сосновых досок, пряностей и сладких фантазий!
Неспешно я рассортировала счета и заполнила учетную книгу. Засыпала в банки новые смеси, завела ходики, выставила посуду на полку.
Занялась завтраком – ко мне частенько заходили клерки подкрепиться перед работой. Я подавала лишь закуски к чаю, но они пользовались спросом.
Взялась готовить бутерброды. Каждый крошечный, на один укус – таких за чашкой крепкого сладкого чая можно съесть до дюжины.
Нарезала тонкими ломтиками багет из воздушного теста, подсушила на раскаленной плите до хрустящей корочки. Нарубила мяту, смешала зелень с мягким сливочным маслом и натертым пряным сыром, добавив каплю лимонного сока. Плавным взмахом ножа распределила смесь по поджаристым ломтикам, сверху выложила полупрозрачные кружочки свежего огурца и посыпала мелкой солью.
Ничего сложного и почти никакой магии. Я лишь немного побеседовала с мятой, прежде чем взять листочки с куста в оранжерее – промурлыкала ей формулу с модусом задора и дерзости, а огурцу нашептала комплимент с модусом бодрости. Теперь в моих бутербродах было все, что требуется человеку ранним угрюмым утром.
На решетке остывал фруктовый хлеб – твердый снаружи, но влажный внутри, полный яблочных долек, орехов, изюма, чернослива и кураги, с плотным ароматом корицы. Он сытный и умеренно-сладкий, съешь кусочек – и до обеда хватит. Нарезала хлеб толстыми ломтями и выложила на тарелки с узорной росписью.
Вспомнила, что кончается уголь, сбегала в сарай и принесла ведро.
А
