Яся
— Мама, мама! У нас еж на кухне! — небольшой дачный домик наполняет весёлый детский визг.
Мы с мальчишками на следующее утро после своего дня рождения перебрались на арендованную на лето Викой дачу. Теперь мы живем здесь все вместе.
— Где? — заглядываю туда, где кричит малышня.
Мои сыновья переминаются с ноги на ногу, то и дело привстают на цыпочки, хихикают. Счастья полные штаны.
Прошло уже пару недель, а я все никак не могу привыкнуть к раздолью для детворы и отсутствию городского шума за окнами. Детки стали просыпаться гораздо раньше и ложиться тоже. Самый правильный подход. Но моему организму этого никак не объяснить.
Поэтому, когда им уже пора обедать, я после третьей кружки кофе за утро более или менее прихожу в себя.
— В кастрюле! — хохоча заявляет мой четырехлетний сын.
— Где-где? — переспрашиваю с улыбкой. Лешка неутомимый придумщик. Порой такое скажет, хоть стой, хоть падай.
— В кас-трю-ле! — приоткрывая крышку произносит Вадим. Из стоящей на плите алюминиевой кастрюли доносится недовольное фырчание.
Неужели и правда ёжик? Но…как? Такого просто не может быть!
Опрометью кидаюсь к плите, благо она электрическая, с большими чугунными блинами, и толком ещё не успела нагреться. Хватаю крышку, поднимаю и в шоке смотрю внутрь.
Там еж!
Самый настоящий! Колючий и крайне недовольный фырчащий еж.
Мальчишки весело хохочут, пихаются, наперебой заглядывают в кастрюлю и восторженно визжат всякий раз, когда лесной житель двигается. А двигается он часто, ведь ему становится горячо.
Выключаю конфорку, снимаю кастрюлю с супом и ежом с плиты. Ставлю в раковину. Завожу кран так, чтобы льющаяся из него вода не попадала внутрь кастрюли и открываю кран. В раковину вода поступает напрямую из колодца, она студеная, аж руки порой сводит. Самое то в нашем случае! Дно нужно остудить как можно скорей.
— Дружок, как ты сюда попал? — не пряча удивления смотрю на колючего зверька.
— Фыр-фыр, — раздается в ответ. Ёжик поднимает голову наверх и смотрит на меня своими черными глазами-бусинами.
— Он посмотрел на меня! — восторженный визг раздается прямо над правым ухом. У Вадика полный восторг.
— Ахаха! Ежжик! — довольно пищит Леха вторя брату. На ультразвуке.
Мальчишки мои неугомонные так кричат, что испугают любого. Как бы не умер он у нас от разрыва сердца.
— Сейчас отпущу, — обращаюсь к ежу с теплой улыбкой.
Бедный зверёк! Сколько ж он просидел в этой кастрюле?
— Мам, дай посмотреть, — просит Лешка, лезет ко мне.
— И мне! И мне, — между нами словно бульдозер прёт Вадюшка.
Кухню наполняет детский визг и крик. Так бывает каждый раз, когда мальчишки чего-то не поделили.
— Леша! Вадим! — строго смотрю на них. — Ну-ка перестаньте!
Мои слова не возымели нужного эффекта, малышня продолжает толкаться. Так всегда. Одинокой женщине очень сложно справиться с двумя сыновьями.
— Мальчики! Прекратите немедленно! — вынужденно повышаю на них голос. Смотрю строго то на одного, то на другого. Беру кастрюлю в руки и отхожу от стола. Иду в сторону крыльца.
— Мама, ты куда? — Вадим слезает со стула, идёт следом за мной.
— На улицу, — отвечаю ему стиснув зубы.
— Зачем? — не унимается сын.
— Отпустить ежа на волю, — говорю строго. За спиной раздается детский плач, оборачиваюсь.
На стуле полный горького разочарования и обиды стоит Лешка. Он плачет и вытирает слезы грязным рукавом, размазывая по лицу землю.
Минут пять назад сын ковырялся в грядках, он искал дождевых червей. А уже после отправился на кухню помыть руки и обнаружил ежа.
Малыш выглядит настолько жалко, что сердце в ту же секунду готово разорваться на части. Вот как же с ними строгой-то быть?
— Леш, ты из-за ежа? — спрашиваю у сына. Смотрю на него с жалостью. Сердце в клочья.
— Да, — отвечает кивая. Слова слышно с трудом. Приходится напрягать слух, он говорит очень тихо.
— Мам, пойдем выпускать ёжика на волю, — дёргая за штанину зовёт Вадим.
тою посередине небольшой дачной кухни-террасы и разрываюсь на части. Блин, был бы у мальчишек отец, этого всего бы не было.
— Лешенька, пойдем с нами, — миролюбиво обращаюсь к сыну.
— У-у, — отрицательно мотает головой.
— Почему? — я не отступаю.
— Мам! — Вадим топает ножкой. — Ну пойдем! — требует. Того и гляди, заплачет сейчас.
Раз. Два. Три. Глубокий вдох. Дети это цветы жизни! Радость! Счастье! Наше самое дорогое сокровище в жизни! Даже если от их выходок порой дёргается глаз, а от стыда хочется провалиться сквозь землю.
— Сынок, ёжику плохо в кастрюле с супом, — пытаюсь вразумить малыша. — Он живет в лесу, там ждут детки. Давай выпустим его. А?
Не отрываю внимательного взгляда от сына. Он сначала мнется, а потом и вовсе слезает со стула, подходит ко мне.
— Ему правда плохо там? — уточняет. Хитрющий взгляд наивных глаз подкупает, как никогда.
— А ты сам как думаешь? — обращаюсь к нему. Едва сдерживаю улыбку в краешках губ.
За разговорами выходим из домика и направляемся в сторону границы участка. Она у нас весьма условная, небольшая канава, легкий заборчик и все. Дальше уже соседская территория.
— Ярослава, доброе утро, — из соседнего домика выходит мужчина. На вид ему около сорока лет, переехал на дачу на время отпуска. Живет здесь “дикарем”. Максимально далеко от привычной всем нам цивилизации. Даже без машины!
— Здравствуйте, Сергей, — приветствую его.
— А у нас ёж в кастрюле! — с гордостью докладывает Вадим. Малыша так и распирает от счастья.
— Ёж? — удивляется сосед.
— Ага, — кивает Леша. — Воооот такой, — разводит в стороны руки.
— И как же он туда забрался? — деланно удивляется Сергей.
— Не знаем, — пожимает плечами Лешка. — Мама тоже не разобралась. Она его чуть не сварила! Представляете? — восторженно смеется.
— Правда? — обращается уже ко мне. Тушуюсь.
Вот, блин! Леша! Лучше бы ты взял и промолчал.
— Я случайно, — приходится оправдываться. — Поставила кастрюлю на плиту, не посмотрела под крышку.
— Будьте внимательнее, — на меня устремляется серьезный взгляд серых глаз.
Я неоднократно уже встречала такой. У людей при погонах. Внутри тут же напрягаюсь.
— Лешка, ты тоже думай, что говори, — начинает поучать моего сына. — Болтун, находка для шпиона. Ты помнишь?
