еще чуда прекраснее на земле, чем это возрождение жизни. Надежда и счастье пронзили в эти минуты каждого, кто увидел рассвет. Сам купец занемог, и все это время сын держал его за руку. Но вот он вышел из палатки и двинулся по песку навстречу первым лучам, разрывающим тьму. Все остались позади. Он поднялся на холм и увидел гигантский сгусток тьмы внизу, который рвал утренний свет. Но что-то было не так в обрывке кромешной тьмы. И тут по спине юноши пробежал холодок, а за ним колючая ледяная змея обожгла его. Юноша оцепенел, глядя вперед. Темный силуэт! Женщина! Тьма рассыпалась, но оставляла женский силуэт, который обретал объем и плоть. Скоро утренний свет и порывы ветра унесли последний зыбкий сумрак, и теперь на песке стояла обнаженная, смуглая, удивительной красоты, с черными, сияющими, как жемчуг, волосами до самых бедер. Она воплотилась из этой тьмы – и тоже посмотрела на обомлевшего юношу. Глаза в глаза.
– Подойди, – наконец повелительно сказала она.
Он не осмелился ослушаться ее и спустился с песчаного холма. Да, она была обнажена, оттого казалась еще более естественной и прекрасной. Линия бедер, живота, высокой, косо расходившейся в стороны груди – все манило взгляд юноши, так и тянулось к нему.
Она улыбнулась:
– Ты боишься меня?
– Немного, – ответил он и осторожно добавил: – Я видел: ты вышла из тьмы.
– Это не страшно, милый. Все люди выходят из тьмы – из чрева своих матерей. И ты вышел когда-то. Разве не так?
– Пожалуй…
– Как зовут тебя, прекрасный юноша?
– Бальтазар, – ответил он.
– Кто ты и откуда? Какого племени?
– Я из Дамаска. Мой отец – сириец, мать – египтянка, неподалеку наш караван, – кивнул он назад. – Мой отец занемог, уже сутки он не приходит в себя, тьма едва не сгубила его.
Он глаз не мог оторвать от ее налитой и желанной груди.
– Дай мне руку, – мягко повелела она. – Не бойся.
Он протянул руку, и она взяла ее – как же горячи были ее ладонь и пальцы! Будто раскаленная на солнце горсть песка. Молодая женщина положила его руку на упругую грудь.
– Она хороша?
– О да!..
– Теперь положи руки на мои бедра… Клади же.
Он, трепеща, послушался. Как и руки, и грудь, ее тугие бедра горели огнем.
– Как же давно я не ощущала таких прикосновений, – закрыв глаза, проговорила она, – целую вечность! – Но сказала это, скорее, самой себе, чем юноше. – Запертая во мгле…
– О чем ты? – тихо спросил он.
Но она не услышала его.
– Скажи, ты хочешь меня, Бальтазар? Говори, не стыдись.
– Я не смею…
– Я разрешаю тебе. Так хочешь?
– Да, о боги, – пролепетал он. – Да!
– Что ты желаешь сейчас? В эти мгновения?
– Поцелуя.
– Так сделай это – поцелуй меня.
– Мне страшно.
– Целуй же.
Держа ее за талию, юноша нерешительно потянулся к ней губами. Но она первой взяла его лицо в ладони, властно, и жадно прикоснулась к его губам, впилась в них, как в сочный плод. Упоительное удовольствие от прикосновения опьянило юношу, а за ним и острое желание пронзило его.
– О, этот нектар жизни! – отведя его лицо, прошептала она. – Как же я стосковалась по нему! Мой первый поцелуй после долгих странствий, – мечтательно проговорила нагая женщина. – Спасибо тебе, Бальтазар.
А юноша думал только о том, что уже никогда не будет у него покоя, пропало его сердце, не сможет он жить без этой незнакомки. Готов он ради близости с ней убить, предать, расстаться с жизнью. Все равно! Лишь бы чувствовать ее прикосновения!..
– Сколько у твоего отца детей?
– Трое – я и две мои младшие сестры, они остались дома, в Дамаске.
– Так ты первенец?
– Да, – сказал он.
Она цепко смотрела ему в глаза.
– Опасно быть первенцем в эти дни в Египте. Тем более что твоя мать египтянка.
– Почему?
– Открою тебе тайну: Бог приготовил для вас еще одну казнь.
– Какую? – опешил юноша.
– Последнюю, десятую. И вряд ли он помилует тебя. Даже несмотря на твое имя: «защищаемый Богом». Но я помогу. Я спасу тебя от гибели, прекрасный Бальтазар. – Она выделила «я». – Но ты должен пообещать мне, что станешь моим. Навсегда.
– Я уже твой, – в ответ прошептал он.
– Хорошо, да будет так. Ты будешь спасен. А теперь мне пора.
– Не уходи… Я принесу тебе одежду и представлю отцу как свою невесту… жену.
Вновь она улыбнулась – отчасти снисходительно, как покровительница.
– Мне пора, Бальтазар. Но мы еще увидимся – обязательно. Ведь теперь ты мой.
– Когда?
– Когда придет срок. Прощай, Бальтазар. Нет, до свидания. Помни обо мне.
И сказав это, она двинулась по песку навстречу восходящему за песчаными холмами солнцу.
– Как зовут тебя? – полный отчаяния, крикнул он вслед. – Кто ты?!
– Богиня ночи, освободившаяся от оков! – обернувшись, громко ответила она. – Спасибо жадному фараону, да смилостивятся над ним его боги! Он приоткрыл мне дверь! Помни обо мне, Бальтазар!
– Буду помнить, буду! – шагнув за ней, крикнул он вслед.
А потом она взмахнула рукой, и когда опустила ее, то оказалась в сверкающем серебристом хитоне, ослепительно блестевшем и переливавшемся в утренних лучах солнца. «Она и впрямь была богиней!» – теперь уже наверняка осознал юноша. Богиня подарила ему поцелуй! Но как звали ее? И почему она выбрала именно его?…
А затем поднялся ветер и буквально подхватил незнакомку, снес ее – она рассыпалась и сама стала ветром на глазах у юноши. Сердце, которое выпрыгивало из груди, и дыхание перехватило так, что хоть падай замертво.
Его привели в чувство крики за спиной и сверху, с песчаного холма, на котором он только что стоял сам:
– Бальтазар! Бальтазар! Твой отец, наш хозяин, пришел в себя и зовет тебя! Слышишь, Бальтазар?
Обернувшись, юноша махнул рукой: он услышал своего слугу. И вновь устремил взгляд туда, где только что с песчаным ветром исчезла прекрасная незнакомка. Его богиня ночи…
И только тогда побрел вверх по холму. С поющим и одновременно разбитым сердцем. С душой, обожженной любовью…
…От судьбы не уйдешь, и все предначертано заранее. В этот злополучный день фараон вновь изменил свое решение – уже в десятый раз. Никто из египтян не знал, что их ждет. Какое великое горе! Приближалась самая страшная казнь египетская – ДЕСЯТАЯ. И почти каждый дом в Египте уже скоро должен был огласиться скорбным плачем и воплями отчаяния…
Часть первая
Одинокое сердце
Глава первая
Шел по городу мечтатель
1
Теплым октябрьским
