огромная плоскость, наклоненная или перевернутая как стол сверху вниз, с которой скатывались облака.
Вокруг тишина, лишь в ушах шипел рой насекомых, который приветствовал подъем своего божества. Они шептали «Вставай!», но шептали это торжественно и хором. Может и мне научиться шептать как они, как вся та природа, в которой я живу, и частью которой я являюсь.
Мысли, как табун буйволов неслись с горы, поднимая за собой в тучи пыль. «Тише!», шепчу я им, «Подождите! Все успеется!», но шепчу как насекомые — тихо-тихо. И они останавливаются один за другим, и веер пыли за ними низко стелется под их копытами вниз к земле.
Сердце билось, как рыба, пойманная в сеть, отчаянно и во все стороны. «Тсс!», шепчу я, «Тише! Я тебя слышу! Говори тише!», и оно успокаивается и проскальзывает сквозь сеть, в глубины мутного океана. Тишина и шепот открывают любые двери, которые захлопываются перед нами.
Если бы мы научились не повышать голос друг на друга, когда нас перестают понимать, а напротив, пытались говорить тише и мягче, то не было бы между людьми столько конфликтов, которые тянутся за ними, как сухие листья за ветром, через многие тысячелетия.
Зачем кричать так громко, когда люди стоят так близко. Или может быть, им кажется, что из-за не понимания — они так далеки, что нужно повышать им свой голос. Но понимают ли они, что чем сильнее повышают голос, тем дальше от них отдаляются их собеседники.
Когда теплом друг на друга смотрят люди, им шепот кажется сильнее грома, им порою даже говорить не надо, настолько схожи. Но если холод изо рта исходит у кого-то, то тут же между ними ров растет, и наполняется рекою бурною, перекричать которую уже никто не может.
Этим утром, я дал обет: говорить с людьми только шепотом, о чем бы они меня не спрашивали, и чтобы они передо мной не вытворяли. Мало того, я зарекся перед самим собой, научиться еще мыслить шепотом. Кто из нас задумывался, как громко он мыслит и почему. «Тише, не надо!».
Сострадание
Жажда счастья разъединяет людей, она делает их будущее непредсказуемым. И лишь сострадание объединяет людей, и делать их совместное будущее предсказуемым. Все, что способствует разобщению и эгоизму подавляет человека, а все что способствует объединению и альтруизму улучшает здоровье.
Всему нужно давать оценку: хорошо это или плохо, особенно своему поведению. Так природа общностей создала мораль, которую не мог в свое время понять Кант. Она есть то, что нас притягивает, а то, что нас отталкивает, есть зло. И это не присуще нам от рождения, а зависит от характера окружающих людей.
И чем больше человек имеет достатка и ресурсов, тем больше он бежит от этого. Один принц понял это, когда убежал из своего дворца, и обрел волшебное чувство на окраинах города — муки сострадания. Никто не понимает его правильно, как надо, поэтому и не верят в его волшебные свойства.
Не человеческое общество создало сострадания, а чувство сострадания создало человеческое общество, поэтому от проявления добра самому становится светлее. Поэтому дающий получает больше получающего. Солнце такое теплое и яркое, потому что оно ни для кого не жалеет ни своего тепла, ни своего света.
Сострадания уравнивает субъект с объектом, иначе это чувство не возникают в нас. Если вам просто жалко, глядя свысока, то вы никогда не испытаете чудо сострадания. Сострадание это объединение душ путем выравнивания ощущений. Радость твоя — теперь моя. Боль твоя — теперь и моя. Одна душа. Одна на всех.
Сострадание это венец человеческого существования, а не слабость, кто бы, что не говорил. Богатым нельзя стать не жалея своих клиентов и работников. Успех строится на чужой благодарности, которая прорастает из нашего сострадания к ним. Но не так просто понять чужую боль, не ударившись.
Чувство сострадания учит, что наша боль неисключительна, а мы такие же, как все остальные. Себялюбие разрушает нас изнутри, себялюбие охлаждает нас изнутри. Себялюбие отдаляет нас от других. Когда мы отворачиваемся от чужих страданий, мы отворачиваемся от своей природы. И замерзаем. Озноб.
Все может начинаться по разному, но заканчивается всегда одинакового — состраданием, к которому каждый либо приходит извилистой дорогой и освобождается, либо заблуждается без него и погибает. Высшей формой добра становится любовь, а высшей формой любви оказывается сострадание.
Без сострадания не будет ни любви, ни дружбы, ни счастья. Все чувства как полевые цветы вырастают из сострадания, и без него же вянут, как розы в пустыне. Сострадание это нержавеющий ключ от всех дверей, это сокровище на миллионы рублей. Это котел всех добродетелей. Это невидимые нити, связывающие нас.
Истинное сострадание может почувствовать только тот, кто сможет разглядеть в нем любовь, красоту, уважение, честность, надежду, щедрость, нужность, новизну и наслаждение. Сострадание — это любовь без условий и без причин, которую нужно искать не во внешнем, а во внутреннем мире. Щекотка.
Истинное просветление получит тот, кто поймет, что сострадание и есть весь его внутренний мир. С возрастом все мы гоним его от себя как паршивую собаку, тем самым лишая себя сил и здоровья. Культ денег и власти призывает отказаться от сострадания, а без него они приносят одни только муки.
Если мы достигаем успеха без сострадания, то мы обрекаем себя на вечные страдания. Сострадание останавливает время и выравнивает пространство. Сострадание наводит порядок в нашей душе, которая всю жизнь ищет его. Все мы каждый день ходим вокруг него, но каждый раз отворачиваемся.
Первый этап к состраданию — это умение хвалить и вдохновлять слабых. Сострадание есть выравнивание других с самим собой. «Ведь если я смог, то и ты сможешь». Сострадание это хвала других, вселение в них того, чего не дадут им ни деньги ни власть, к которым они так стремятся.
Нам не выжить без чувства сострадания в этом мире, ведь как только мы его лишаемся, мы лишаемся и этого мира, мы перестаем его чувствовать, мы теряем с ним связь. Семь смертных грехов: гнев, зависть, жадность, чревоугодие, похоть, отчаяние — это грехи против самого себя.
Заблуждаются те, кто считают, что они ни перед кем не обязаны отчитываться за свое поведение. Прежде всего, они должны отчитываться перед самим собой. Важно просить прощения у себя за проявление когда-либо чувств, которые отталкивали нас от других, испытывая при этом искреннее раскаивание.
Пока не заплачешь над сделанным и не пообещаешь больше так не делать, не обретешь сострадание. Тем,
