по пищеводу… Девушка ухватилась за спинку саней и с отвращением выплюнула горячий комок желчи. Её начала бить дрожь.
Здоровенные ездовые собаки бодро уносили нарты вглубь Снежной Страны. «Похоже, они знают дорогу, или как-то чуют её…» — подумала Ласка, немного успокоившись. «Наверняка возвращаются к стойбищу; но мне-то совсем туда не надо! Как ими управляют?».
— Сто-ой! А ну, стой! — окрик вышел жалким, ветер подхватил слова у самых губ и унес прочь. Ни одна из пушистых бестий даже не обернулась, они продолжали упорно нестись вперёд, выдыхая облачка пара. Ласка огляделась — и вдруг заметила среди поклажи своё оружие. Не придумав ничего лучше, она схватила винтовку и изо всех сил вдавила приклад в сугроб, но он тут же зацепился за что-то. Ладонь обжигающе-больно резануло мушкой, и оружие, выдрав клок рукавицы, ускользнуло. Страх остаться беззащитной затмил прочие соображения, и девушка выпрыгнула из саней. В следующий миг разогнавшаяся упряжка исчезла из виду. С некоторым удивлением Ласка отметила, что снег под её рукой становится красным. Опасаясь худшего, она стянула намокшую от крови рукавицу. Ладонь пересекала рваная ранка — неглубокая, ничего страшного… Пальцы шевелятся, это главное. Ласка нашарила в сугробе оружие, очистила его от снега. В ствол, к счастью, не набилось… Девушка вытащила из подсумка патроны, зарядила винтовку и дополнила пустые гнезда газырей. «Ну вот, нашим легче. Если держаться следа, найду дорогу». Но санная колея скоро закончилась: ветер заметал следы с поспешностью опытного убийцы. Некоторое время Ласка брела наугад — ей казалось, дорога ещё различима; но вскоре стало ясно, что она заблудилась.
Белёсая муть колыхалась со всех сторон. В такую погоду можно двигаться в любом направлении — и даже не замечать, что ходишь кругами: твои следы тут же заносит, не оставляя никаких ориентиров. Ласка закусила губу. Дело оборачивалось скверно. Заплутать среди уральских отрогов в снегопад означало умереть, причём очень скоро: ледяной ветер выпьет слабое тепло человеческого тела, и ты просто уснёшь. Помнится, мама рассказывала про дом, который можно слепить из снега и переждать в нём непогоду… Увы! Подробностей этой истории Ласка не помнила — она была ещё слишком маленькой, когда…. Оставался только один вариант — брести наугад и надеяться, что направление выбрано верно. Через некоторое время сквозь снежную круговерть проступили тёмные силуэты. Ласка остановилась в нерешительности. Скалы… Беспорядочное нагромождение базальтовых глыб — где это? Вблизи Крепости она ориентировалась неплохо, но такого места не помнила. Очевидно, она пробыла без сознания достаточно долго… Что ж, лучше камни, чем голая равнина, решила Ласка. Меж них можно спрятаться от ветра… Наверное. Когда отряд вернётся, в Крепости дадут сирену для отставших — если повезёт, она её услышит…
Найти укрытие было не так-то просто. Камни словно издевались — многочисленные глыбы вроде бы сулили защиту, на деле же нисколько не препятствуя ледяным порывам. Силы быстро таяли. Наконец, ей удалось отыскать место, где дуло слабее. Девушка устроилась под нависающей скалой, положила винтовку на колени и спрятала раненую руку за пазуху. «Интересно, сколько времени прошло? Полчаса? Час? Больше? Скоро ли наши доберутся обратно?». Вьюга разгулялась не на шутку. Снег постепенно заносил маленькую съёжившуюся фигурку. Ласку стало клонить в сон. Холод уже почти не чувствовался. «Вот так и замерзают» — пришло ей в голову. «Занесёт снегом с головой, и всё… Весной только оттаешь: скелетик с остатками мяса, в шинелишке да с ружьём… По нему и опознают, ежели раньше зверьё по косточкам не растащит». Картина эта вдруг представилась девушке во всех малоаппетитных подробностях. Видение было настолько явственным, что вытолкнуло её из сонной апатии. «Ну уж нет! Умереть вот так было бы чертовски глупо! Надо что-то делать!». Мысль эта, безусловно, была правильной — но существовала почему-то отдельно: к возможности шевельнуть рукой или ногой она не имела ни малейшего отношения. Это несколько озадачило Ласку: до сих пор ей не доводилось ощущать собственное тело, как нечто обособленное от неё самой. Девушка сердито нахмурилась и попыталась встать. Ничего не получилось, лишь где-то глубоко внутри, казалось, побежали тоненькие щекотливые цепочки пузырьков… Ласка моргнула. Хорошо хоть, веки слушаются… Но что это? В пурге вдруг замаячил тёмный силуэт. Вспыхнула радость — и тут же сменилась страхом: человек шел прямо к ней, и на нём был анорак — одежда аборигенов! Ласка в отчаянии заворочалась, пытаясь направить на незнакомца ствол.
— Не надо бояться, — прозвучал из-под отороченного мехом капюшона глуховатый голос. — Я не причиню вреда.
Девушка немного успокоилась. Речь и произношение незнакомца были совсем не такими, как у обитателей Снежной Страны.
— Вставай, — продолжал он. — Здесь ты замёрзнешь.
Тело по-прежнему не слушалось. Похоже, я разучилась ходить, растерянно подумала Ласка. Что за напасть! Странный человек, очевидно, сообразил, в чём дело. Он с лёгкостью поднял её и перекинул через плечо — словно скатку шинели.
— Ничего, — подбодрил незнакомец. — Скоро будет лучше. Есть тут пещера, совсем рядом…
«Рядом» оказалось гораздо дальше, чем предполагала девушка. Незнакомец пробирался сквозь снежные наносы, будто маленький паровоз. Вход в пещеру был расположен так хитро, что его нельзя было различить даже с пяти шагов. Непонятно, каким образом её спаситель нашел это место, но по сравнению с последним убежищем Ласки здесь было куда как лучше. Возле входа намело здоровенный, до плеч, сугроб — зато в глубине снега почти не было, а главное — не было ветра!
Сделав над собой усилие, Ласка сползла с плеча незнакомца. Её провожатый завозился в полутьме. Чиркнула спичка, и посреди пещеры затеплился самый настоящий керосиновый фонарь — «летучая мышь». Ласка с опасливым любопытством разглядывала своего спасителя. На вид ему было что-то около тридцати. Невысокий, почти как здешние инородцы, но не кряжистый — напротив, узкоплечий. И не поверишь, что такой может с лёгкостью торить дорогу в снегах, да ещё с сотней фунтов живого груза на плече. Смотри-ка, даже не запыхался! Одет, как кочевники Снежной Страны… Разве что анорак без племенной вышивки. А лицо вот совсем другое, ни за что не спутаешь: узкое, выдающиеся скулы и впалые щеки, нос с чуть заметной горбинкой… Хищное личико-то, а вот улыбка совсем с ним не вяжется: озорная, будто у мальчишки… Глаз не разглядеть: капюшон мешает. Кто же он такой, интересно… Незнакомец меж тем извлёк из-за пазухи флягу, протянул её девушке.
— Вот, глотни-ка…
Ласка послушно сделала глоток — и замерла от удовольствия: благоухающая пряными ароматами жидкость вспыхнула во рту огненно-сладким цветком и моментально разбежалась по жилам. Это было восхитительно: холод и апатия стремительно
