с друзьями старшего брата, погибшего в Афганистане, особо не волновали Светлану. В доме появились деньги, и по вечерам в субботу они отдыхали в ресторане или ходили в гости. Жизнь казалась замечательной, пока на очередных «посиделках» в ночь перед Новым девяносто седьмым годом она не уличила мужа в измене. Нашлись и добродетели, и утешители, которые предложили отомстить неверному супругу. Светлана вернулась домой одна после ночи проведенной с Громовым. Он ещё со свадьбы оказывал ей внимание, не был груб или навязчив, но был, как говорили, «бандит». Эта ночь для супругов Богдановых стала началом конца их совместной жизни. Дело шло к разводу, когда Светлана узнала, что беременная. Сергею была беременность жены на руку, он не хотел развода. Но с рождением Анастасии, обстановка в семье стала ещё напряжённее. Настя была копией своего биологического отца – Громова Ильи Петровича. Через неделю после выписки из роддома, Светлана не выдержала упрёков свекрови и выложила всю правду, собираясь переехать с дочерьми в квартиру, которую сдавали в аренду.
– Не дури. Иришка в сад ходит, что в двух шагах. Я сама поговорю с Сергеем. Один сын погиб геройски, второй стал подлецом, – сокрушалась Мария Ивановна Богданова. – Это Илья Громов Сергея с пути сбил. Он дружил с нашим Шуриком. Измена Сергея ему была на руку. Ты от обиды не стала сговорчивее, вот он тебя и изнасиловал.
– Не насиловал меня никто, – пыталась объяснить Светлана, но свекровь её не слышала. Для неё виновником всех бед остался Илья Громов.
Ирине не было шести, а Насте не было двух, когда Светлана переехала в дом на два хозяина, купленного на её имя, как позже оказалось, не мужем, а Громовым. Дом находился в том же районе, где проживали Богдановы, где ходили в школу Светлана и Сергей. Тихий большой спальный район с кирпичными пятиэтажками, построенными ещё в начале семидесятых. Так уж случилось, что по плану города от микрорайона до охраняемой зоны, леса, оставалась «пустая земля», которая время от времени превращалась в свалку. С несанкционированной свалкой «боролись», но результатов не было. Предложение отдать землю под застройку коттеджей, было бы выходом, но его не одобрили и отказались. При ограниченной площади индивидуальных застройщиков это не устраивало. Один архитектор предложил бюджетный вариант строительства целой улицы двухквартирных жилых домов с небольшим участком. Так появилась улица «Новая» с аккуратными двадцатью домами из силикатного кирпича и одинаковыми заборами. Сергей остался в квартире матери и подал на развод. Весной двухтысячного года Богданов Сергей Павлович уехал в выходной день вечером на рыбалку и пропал. Машину нашли на берегу, вместе с остатками костра, а лодку и вещи прибило к берегу вниз по течению. Через время отца девочек признали умершим, назначив пенсию. Не оставлял дочь без средств и Громов, перечисляя деньги на счёт Светланы. Он не раз предлагал ей своё покровительство, но Светлана ему отказывала. Очень скоро о том, что Громов когда-то был «бандитом», забыли. Теперь это был бизнесмен средней руки.
Светлана Васильевна определила обеих дочерей в гимназию, где был языковой класс. Обе сестры начали обучение в неполные семь лет. Когда Настя пошла в первый класс, Ирина пошла в пятый. Утром до работы мать отвозила их в гимназию, забирая после работы с продлёнки или дополнительных занятий. Если мать дежурила, девочек забирала бабушка. Она вышла на пенсию и помогала Светлане. На лето бабушка с внучками уезжала в деревню к двоюродной сестре. Ирине было десять лет, когда из очередной такой поездки она привезла с собой щенка немецкой овчарки. Мать не возражала, ведь в доме должна быть собака. Пёс оказался умным и «чистоплотным». Жил в доме, а по нужде просился во двор. Девочки взрослели, но не подругами, ни сёстрами не стали. Ирина была для младшей сестры няней, гувернанткой, а Ася изображала из себя сироту казанскую. Мать, зная характер младшей дочери, никогда не наказывала старшую – она была её помощницей во всём. Безотказная, обязательная, хозяйственная Ирина любила и жалела мать, пропадавшую на работе, а капризная и необязательная Ася всегда была чем-то недовольна. Хуже стало, когда Мария Ивановна, после очередной выходки Аси, обмолвилась о её родстве с Громовым. Дело шло к выпускному вечеру Ирины, и Ася, которой шёл четырнадцатый год, устроила истерику по поводу выпускного платья сестре. Платье было всё равно куплено, но с этого времени Анастасия признавала только мать, бабушку она считала чужой, а сестру – «неудачницей». Теперь она «дружила» в гимназии только с мажорами и вела себя соответственно. Единственное, что она скрыла от своей компании после разговора с матерью – это родство с Громовым.
– Ася, если ты считаешь, что твои друзья распахнут свои объятия, узнав о родстве, то ты ошибаешься. Да, Громов Илья состоятельный и не последний человек в городе, он всё это время помогает мне материально, но ты ему юридически чужая. Хочешь, чтобы тебя называли незаконнорожденной – вперёд! Это всё, чего ты можешь добиться. И заруби себе на носу, если ты влипнешь в историю, он не станет портить себе репутацию и вытаскивать тебя из болота. Ты для него никто и звать тебя никак. – Светлана лгала. Громов, после смерти жены, не раз предлагал ей выйти за него замуж, но она отказывала ему. Тем не менее, Ася приняла эти доводы всерьёз.
Девушки с разницей в возрасте почти четыре года, были не только разные по характеру, но и внешне. Ирина была тёмной шатенкой с большими выразительными синими глазами. Средний рост, худощавое телосложение, симпатичное лицо делали её почти «моделью», надень она туфли с высоким каблуком. К её внешности «очень шла» красивая улыбка и добрый взгляд. Она располагала к себе окружающих и готова была помочь любому, кто нуждался в этом, не прощала обмана и недоверия, и редко меняла решения. Ирина была коммуникабельной и умной, но предпочитала тишину и «одиночество», хотя у неё были друзья. Обязательная, аккуратная Ирина была хорошей хозяйкой. Анастасия догнала старшую сестру по росту, но была чуть «крупнее». Тёмно-рыжие, слегка волнистые волосы и голубые глаза делали её симпатичной. Настя была далеко неглупой, как пыталась казаться. Она могла учиться без троек, но подражала своей компании, которая у неё была на первом месте, и признавала только мать. В присутствии матери вела с сестрой себя сдержано. Ася меняла свои решения как перчатки, могла соврать и не заметить этого, пообещать и забыть, а на окружающих ей было глубоко наплевать, если они были из «другой» компании.
Ирина привыкла к такому отношению и не
