Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
словам премьера великой империи Петра Столыпина, раскочегарившего этот «каток» и обеспечившего его движение необходимыми реформами: «Дайте мне 20 лет покоя, и вы не узнаете нынешнюю Россию!»
Этих лет стране не дали, а «столыпинская пятилетка» закончилась пулей террориста в Киевском оперном театре. Как ни странно, к облегчению тех, кому он тщетно пытался сохранить трон в кровавом водовороте.
По свидетельству французского посла Мориса Палеолога, императрица Александра Федоровна в частной беседе так отозвалась на убийство человека, отчаянно пытавшегося спасти опутанную «нечистой силой» династию Романовых, а с ней и всю Россию: «Не говорите мне больше об этом человеке. Он умер, потому что провидение судило, что в этот день его не станет. О нем, значит, кончено; не говорите о нем больше никогда».
Пророков в своем отечестве не любят. Вероятно, поэтому потерявшая чувство реальности династия и закончила свои счеты с Россией в мрачном подвале Ипатьевского дома. Вспоминала ли «гессенская муха» в ночь казни свои слова о Столыпине? Вряд ли – «не говорите о нем больше никогда».
Мы все же попробуем.
Муромские воители
Род Столыпиных, тесно переплетенный со многими великими людьми России, прослеживается в генеалогии с середины XVI века. Первый письменный документ о роде Столыпиных датирован 1566 годом, когда «Второй Титович Столыпин подписался на поручной записи бояр и дворян по князю Охлябинине». Поколенная же роспись рода начинается с конца века с муромского дворянина Григория Столыпина. Патриархальное захолустное дворянство ничем особым не блистало на пороге Нового времени и крутых перемен в Русском государстве – звезд с неба не хватали, воевали, особых чинов не достигали. Были благочестивы и богомольны. В гербе рода два поднятых на дыбы единорога и одноглавый серебряный орел, держащий в правой лапе свившегося змея, а в левой – серебряную подкову, с золотым крестом. Венчает их рыцарский шлем. Под щитом девиз: «Deo spes mea» (лат. «Бог – надежда наша»). Вот этой надеждой и жили.
Прадед реформатора Алексей Столыпин в «золотом веке» Екатерины вышел в отставку поручиком, был предводителем пензенского дворянства. Зато его шестерых детей ждала большая известность.
Александр был адъютантом своего тезки-генералиссимуса Суворова, прошел с ним ряд славных кампаний.
Аркадий – тайный советник, обер-прокурор и сенатор, приятель другого реформатора Александровской эпохи, Михаила Сперанского.
Николай – генерал-лейтенант, военный губернатор Севастополя. В июне 1830 года во время «чумного бунта», пытаясь оградить город карантином, попал под горячую руку возмущенному прекращением подвоза продовольствия населению, которое всласть вкусило «бессмысленного и беспощадного» и растерзало своего фактического спасителя.
Афанасий – штабс-капитан, был предводителем саратовского дворянства, где у семьи находилось одно из поместий.
Дмитрий – генерал-майор, дед Петра Аркадьевича. Служил в лейб-гвардии артиллерийской бригаде, затем в конногвардейском полку, участвовал в Аустерлицком и Бородинском сражениях. Его теоретические выкладки по тактике артиллерийского огня, которой он обучался в Париже в 1810 году, используя опыт наполеоновских кампаний 1805–1807 годов, были использованы командующим русской артиллерией на Бородино генерал-майором графом Александром Кутайсовым (сослуживец по артбригаде). Именно фланкирующий огонь «по Столыпину» 1-й батареи капитана Захарова помог отразить фланговую атаку французов на Семеновские флеши через Утицкий лес в самом начале сражения.
После отставки Дмитрий Алексеевич долго жил за границей, где увлекался философией позитивизма модного тогда «отца социологии» Огюста Конта. В Московском психологическом обществе учредил премию своего имени в две тысячи рублей за сочинение, посвященное контовскому положению о естественном совпадении первообразных законов неорганической природы с основными законами органической жизни. По возвращении из-за границы поселился в имении и вплотную занимался обустройством крестьянского быта, прослыв вполне либеральным помещиком и сделавшись членом Вольского уездного по делам крестьянским присутствия. Его перу принадлежат такие работы, как «Арендные хутора», «Земледельческий порядок до и после упразднения крепостного права». Мужики его признавали за чудака, который «не секет и в зубы не дает», и, возможно, поэтому плохо слушались. Именно «дед Дмитрий» корнем экономических настроений русского народа считал общину с ее круговой порукой, а в противоположность ей выдвигал хуторное хозяйство. Спустя полвека это станет основой реформы, проводимой в России его внуком. Взгляды дедушки, «земледельца-философа», во многом определят мировоззрение его внука, отказавшегося от привычной консервативной помещичьей косности и поставившего во главу своих будущих реформ науку, передовую мысль и собственный патриотизм.
Ходили слухи, что находившийся в приятельских отношениях с декабристом Павлом Пестелем Дмитрий даже предполагался к вхождению вместе с братом Аркадием в состав будущего Временного правительства, но следственная комиссия подтверждений этому не обнаружила.
Единственная дочь Алексея Столыпина Елизавета, вышедшая в 1795 году замуж за отставного поручика гвардии Михаила Арсеньева, родила ему дочь Марию, но супружеского счастья с мужем-гулякой не испытала. Заявила над могилой покончившего с собой от очередной несчастной «любви на стороне» гвардейца: «Собаке собачья смерть» – и укатила с дочкой в Пензу. Там Маша «по горячке» вышла замуж за потомка шотландского барда Томаса Лермонта Юрия Лермонтова, с кем они через положенное время и явили миру великого русского поэта.
Следует заметить, что сами Столыпины родственника не жаловали, ссылаясь на отвратительный характер автора «Бородино». Добрые отношения сохранялись у того разве что с его двоюродным дядей Алексеем Столыпиным по прозвищу Монго, с которым поэт был вместе в юнкерской школе, а затем несколько лет служил в одном и том же лейб-гвардии гусарском полку, проживая на одной квартире и посещая высший петербургский свет. Вместе они участвовали и в Галафеевской экспедиции 1840 года в Чечне, проживали в Пятигорске последние месяцы перед роковой дуэлью с Мартыновым, на которой Столыпин и был секундантом.
Одна лишь бабушка Елизавета до самой смерти обожала внука, воюя за обладание им с родителями поэта и угрожая лишить их наследства. Муромское упрямство взяло свое – внука она отвоевала, а затем и настояла на устройстве Михаила в Школу гвардейских прапорщиков. Опекала его и после смерти, перевезя тело внука в свое имение в Тарханы.
Отец реформатора Аркадий Дмитриевич во время Крымской войны был адъютантом своего будущего тестя – командующего армией генерала от артиллерии князя Михаила Горчакова, возглавлявшего одно время оборону Севастополя. Командуя батареей, за отражение первого штурма морской крепости капитан Столыпин был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость».
Там он и сошелся с молодым артиллерийским поручиком Львом Толстым, с которым стал на «ты», бывал в Ясной Поляне и дружил долгие годы. Возможно, именно под влиянием будущего классика Аркадий написал «Историю России для народного и солдатского чтения», ряд статей и воспоминаний, опубликованных в разных журналах и газетах.
Забегая вперед, скажем, что далее их пути разошлись: Аркадий Дмитриевич стал генерал-майором и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
