его взгляд спускается ниже.
Парень невольно опускает голову.
Кровь.
Пятно запекшейся крови на лодыжке. Это его или нет?
— Да, — скорее вопросительно, нежели утвердительно.
— Все к меху, сам доползешь, из окопа не высовывайся, пошел.
Сержант побежал дальше, туда, где захлебывался огнем крупнокалиберный пулемет Кабана. Расчет окопался основательно и скорее всего часть ближайших бойцов после прорыва по центру стекалась к нему.
Мех.
Нужно двигать к меху, он не настолько сильно сгнил изнутри, чтобы быть по зубам пушечному мясу из мертвецов, мутантов, нищего сброда и самых ущербных боевиков Черного клана.
Ланс попытался подняться, не в полный рост, а просто встать с сырой земли, влажными ладонями разбухших в воде покойников вцепившихся в него. Мышцы ноги прострелило болью.
Все таки это была его кровь.
Страх немного отступил.
Порвать штанину. Дрянная ткань легко расходится под пальцами. Корка из засохшей крови содрана. Свежая пузырится в ране. Скорее не осколок, а осколок осколка — миниатюрный кусочек металла, едва-едва прошедший через кожу.
Больно.
Выковырять пальцами.
Грязь мешается с кровью, забивающейся под отросшие ногти.
Крошечный, похожий на пулю. Вытягивается из раны, подобно засевшему клещу. Ланс шипит сквозь зубы — не настолько больно, как могло быть.
Парень выдохнул. Достал.
Непослушными пальцами достать из-за пояса флакон целебного геля. Шипение.
Пара секунд и похожая на зубную пасту жижа затвердевает, блокируя инфекции доступ к ране, параллельно с чем выжигая то дерьмо, что Ланс занес в нее нестерильными руками.
Ходить можно, пусть и нога чуть хуже отзывается на сигналы мозга.
Оружие.
Истошный вопль.
Что-то человекоподобное, обмотанное колючей проволокой, падает на дно окопа в метре от Ланса.
Боевик Серых.
Какого они тут забыл?
Клан Отрезанных Ушей.
Изрезанный ритуальными шрамами и с ног до головы покрытый татуировками смертник с начисто промытыми мозгами захлебываясь пеной дергается в грязи. Шипы остатков заграждений еще сильнее впиваются в плоть. Кровь брызжет на стены окопа и обмякший труп.
Что делать?
Он внезапно замечает Ланса.
У него нет носа — только две узкие, сочащиеся гноем щели на его месте, часть щек неровно отрезаны, обнажая иглоподобные зубы, растущие в три ряда. Только один глаз — ядовито зеленый с косым крестом зрачка в центре. Второй — пустая глазница, обрамленная обрывками век и исторгающая из себя мутную сукровицу вместе с порциями отвратительно извивающихся белесых личинок. Они падают на землю. Часть подбородка ощетинилась лоскутами кожи и кровоточащего мяса, содранного выстрелом или осколком, видна желтоватая кость.
Налитый безумием глаз уставился на парня. Тварь, запертая в человеческом облике, начинает подниматься с земли. Проволока сковывает движения. Но ему не больно, Серые не умеют чувствовать боль — только ярость и безумие.
Ланс не понимает как у него в потеющей ладони возник засапожный нож. Вцементированное в подкорку мозга рефлекторное движение.
Или ты, или тебя.
Нож входит в его глаз. Точно в крест зрачка.
Глазное яблоко вытекает из глазницы. Лезвие пробивает глазное дно, как бумагу. Кровь, темная, почти черная кровь Серых, брызжет на руку. Мозг перемешивает в кровоточащее месиво, выходит из лысого затылка, облепленный теплым мясом. Тело перестает двигаться, разве что пальцы, уже начавшие трансформироваться в подобие костяных стилетов, конвульсивно подергиваются, скребя по земле.
Его кровь начинает дымиться, вгрызаясь в оголенную плоть.
— Блять.
Ланс обдирает кожу об стенку окопа, пытаясь отделаться от заразы, текущей в жилах этих мутантов.
Больно.
Вдох.
Выдох.
Подхватить автомат. Допотопный, огнестрельный пережиток далеких эпох, когда человечество еще не вышло в холодную пустоту равнодушного ко всему космоса.
Вдох.
Выдох.
Соберись, тряпка.
Сейчас будет главный марш-бросок твоей никчемной жизни.
Вдох.
Выдох.
Пошел!
Пригнувшись, Ланс бежал по извилистой кишке траншеи.
Трупы, окровавленные, перекрученные, изломанные куклы, слепо глядящие в небо.
Обвалившиеся стены.
Измочаленные полупустые ящики.
Вдох.
Выдох.
Не сбить дыхание.
Взрыв.
Совсем близко.
Ланс падает лицом в грязь, закрывая голову.
Земля бьет по спине и плечам.
Каски нет.
Несколько метров просто ползти слепым червем, не в силах оторвать брюхо от грязевых луж.
На четвереньках.
Чья-то оторванная голова.
Выпученные глаза, раскрытый в беззвучном вопле рот и неровный обрубок шеи. Кусок позвоночного столба, окровавленное мясо мышц.
Ланс выблевывает сухпаек.
Желчь и волокна безвкусной дряни, которой их кормят, мешаются с частичками мозгов, крошечными осколками костей и кусочками плоти, облепленной волосами. Все что осталось от черепа сослуживца безголового.
Дальше.
Просто бежать дальше.
Вдох.
Выдох.
Страшно.
Короткая очередь.
Левой.
Правой.
Левой.
Правой.
Тоннель Смерти, бесконечно длинный, растягивающийся под подошвами сапогов до пространственно-временной петли.
Мех.
Улыбка непроизвольно корежит мимические мышцы, облепившие лицевые кости черепной коробки.
Приземистая и тронутая ржавчиной стальная туша с шестью лапами, ощетинившимися крупнокалиберными пулеметами, ракетными гнездами и веерными лазерами близкой-средней дистанции. Надгробие тринадцатого подразделения Горящих Псов. Нижняя часть погребена под землей, оставив на поверхности покосившийся корпус размером с девятиэтажный дом.
Взрыв.
Нет, не так.
ВЗРЫВ.
Мех "Свобода-78" просто взлетает на воздух, фонтанируя во все стороны объятыми пламенем перекрученными кусками металла.
Твою мать…
Боль.
Обжигающая, корежащая каждое нервное окончание и каждую мышцу тела боль.
Ланс опускает голову.
Окровавленный конец зазубренного кинжала клыком неведомой твари торчит из грудной клетки.
— С-смерть пр-римет тебя… — хриплое шипение обжигает ушную раковину смрадом клочков гниющей плоти, застрявшей между клыков Серого.
Ланс падает в грязь.
Глава 2. Павший король
Кроули плавал во тьме Посмертия.
Острова Лишних, пылающие огнями вечноживущих и вечноиграющих свои роли душ павших и восставших, остались за его спиной надгробным камнем очередной жизни, пришедшей к логическому финалу.
Кроули плыл из ничто в никуда.
Он был точкой первозданного кусочка силы Четверых, несущейся на встречу новой странице своего жизненного цикла.
Его легионы пали в междоусобице демонов, затеявших передел территорий, а сам он полетел головой вниз с башни из костей поверженных врагов с тремя кинжалами в спине. Далеко не самый плохой конец не самой хорошей жизни.
Что дальше?
Какое вместилище его суть займет на этот раз и что поручат ему Четверо?
Кроули гвоздем, заколачиваемым в крышку гроба, вогнало в издыхающее тело. Человеческое, к сожалению. Душа прежнего хозяина допотопного скафандра из плоти и крови была моментально опутана пылающими Хаосом сетями, дабы содрав с нее шелуху воспоминаний, вплавить ее в зарождающийся запас сил нового владыки этого мирка. Дрянная душонка, гнилая и почти несформированная. Не сверхновая звезда жрецов Великой Четверки, сжигающая все
