с большим тортом и бутылкой шампанского. Хотя и без последнего у неё было чем подкрепиться. Подруга рассказывала о том, куда собирается поехать, а я глушила свою зависть в очередном стакане. В девять часов вечера я поняла, что пора бы уже домой. Мне-то завтра на работу! А счастливая подруга, подбросив меня на такси до подъезда, умчалась отмечать отпуск дальше.
И надо же было случиться такому чуду, чтобы столкнуться в дверях с соседом и очередной его однодневкой.
– Вы к нам надолго? – светским тоном интересуюсь я, отпирая свою дверь.
– Вы со мной? – спрашивает девушка, пока парень косится на меня и пытается быстрее открыть свою дверь.
– Да, так надолго?
Перекрашенная брюнетка с пухлыми губками и длинными ресницами до бровей, видно, не понимает, о чём я толкую.
– Если на ночь, то ведите себя тише! А то вчерашняя мадам так громко орала и голосила, что полдома разбудила!
Я открыла дверь и, пошатываясь, стала входить в квартиру, а за спиной послышался торопливый стук каблуков. Ой-ой, кто-то остался без плюшевого медведя под боком. Как обидно, как обидно! Бедный мальчик, теперь не уснёт!
В квартиру не зашла – меня туда буквально затолкали, а потом впечатали в стену. Сосед, будь он неладен, нависал надо мной словно скала. Мне даже пришлось приподнять голову, чтобы наши глаза встретились. Кстати, опрометчивое решение. Голова моментально закружилось и меня повело. Если бы не сильная рука, которая достаточно больно сжала плечо, лежать мне на мягком и чистом ковре.
– Война, да? – и глазами своими тёмными на меня смотрит.
– Война, да, – язык кое-как шевелится.
Парень фыркнул, осмотрел меня с ног до головы:
– Что хоть отмечала, соседушка?
– Отсутствие отпуска, – вздохнула так печально и тоскливо, что даже самой себя жалко стало.
– Готовься, ты ещё будешь жалеть о том, что перешла мне дорогу.
– Я жалею лишь о том, что завтра снова на работу.
В общем-то, сосед оказался человеком благородным, хоть и злопамятным. Довёл меня до дивана. Даже разул и пообещал, что с завтрашнего дня начнёт осуществлять свою месть. А пока давал мне возможность отоспаться и подготовиться.
Я была польщена. Нет, честно! Кто ещё так войдёт в положение другого? Никто.
– Тебя как хоть зовут? – спрашиваю я, когда веки начали закрываться.
– Илья, а тебя?
– Маша, – неприлично зеваю.
– Спи, Маша.
– Угу, дверь захлопни…
Глава 2
Нет худа без добра. Я сегодня проспала.
Самое обидное, что я даже будильник не слышала. Металась по квартире в поисках вещей, собирала сумочку и пыталась хоть как-то подкраситься. Ни о каком завтраке мысли не было.
Выскочила в подъезд в тот момент, когда Илья спускался по лестнице. Он обернулся, осмотрел меня с ног до головы и улыбнулся. Гаденько так.
– Проспала? – а в голосе столько яда, что сплюнуть хочется.
– Да, – некогда мне с ним разговаривать, я ещё могу успеть на автобус.
– Давай подвезу? – мне ещё в подъезде стоило обратить внимание на блеск в глазах парня, но я так волновалась и переживала, что пропустила этот факт мимо себя.
– Если не трудно! – обрадовалась я, как долгожданному подарку.
– Тогда выходи к подъезду и жди меня, сейчас машину подгоню.
И он ушёл. А я неторопливо закрыла дверь и вышла.
Как умная девочка прождала сначала пять минут, потом ещё пять, потом десять. Пока не поняла, что меня затролили. Забирать Машеньку никто и не собирался. И в итоге я опоздала на работу на целых пятнадцать минут. Мегера-начальница выносила мне мозг весь день. Да так, что к пяти часам я была злющая и нервная.
До дома добиралась по пробкам, в магазине попала в большую очередь, у подъезда ногу подвернула. День удался! Что ещё можно добавить? А вот что: счастливое и невероятно довольное лицо соседа, которое смотрело на прихрамывающую меня из окна кухни. Так уж получилось, что окна Ильи выходили во двор, а мои на другую сторону дома. Вот он и мог лицезреть меня во всей красе.
Хотелось показать ему язык, а ещё больше средний палец. Но я девочка приличная. Прошла мимо и даже не поморщилась. Зато дома осуществила вчерашний план. Открыла купленную бутылку вина, выбрала самые задушевные песни, которые только имелись в наличии.
Когда я вот так последний раз тоскливо выла в ночи? Давно! Очень давно! Но сегодня день был особенно ко мне несправедлив, поэтому «Только рюмка водки на столе…» оказалась моим любимым репертуаром. А что вы хотели? Не мы такие, жизнь такая.
Сосед не выдержал этого спектакля часам к одиннадцати. Сначала стучал в стену, потом долбил в дверь. А я что? Рюмка водки на столе! Вечер плачет за окном! Оу-оу! Тихой болью! Отзывается во мне…
– Маша! – слышу, зовёт под окнами Илья, – один-один!
Ох, какой слабенький! Тоже мне ценитель нашёлся!
Но караоке я отключила. Ладно, раз признал своё поражение, то так и быть.
Сегодня поставила два будильника, чтобы наверняка не проспать. Но это мне не грозило, потому что утро началось с музыки и скрипов за стеной. Кто-то в шесть утра решил подвигать мебель. И этот кто-то, естественно, сосед. Возникает вопрос, зачем?
Ответ я узнала буквально через час, когда вышла во двор.
– А я ремонт в комнате собираюсь делать, – промурлыкал мне с балкона Илья, – вот прямо с сегодняшнего дня.
Гад! Опять меня обошёл! Ну, ничего! Есть ещё одна идейка в моём запасе.
На работе сегодня было на удивление тихо. Меня никто не трогал и не провоцировал. Со спокойной совестью во время обеденного перерыва я составляла список гадостей, которые можно сделать соседу. Все они больше походили на пакости, да и список в итоге пополнился лишь на два пункта.
Я так и вернулась домой ни с чем, чтобы наблюдать следующую картину. Илья вместе с грузчиками таскал в квартиру мешки с цементом. И тут я поняла, что действительно попала. Причём надолго и конкретно. Парень за нашу войну взялся серьёзно и отступать не был намерен. А мне что остаётся делать?
Только придумывать какие-то глупости. Потому что на такой серьёзный шаг я не пойду, не потяну в финансовом плане.
Тихонько прошмыгнула к своей двери и быстренько зашла домой. Стоит задуматься о покупке берушей и надеяться на помощь других соседей. Ведь Илья будет делать гадость не только мне, но и остальным.
* * *
Всю прелесть соседства я оценила через несколько дней, когда начался сам ремонт. И если сначала я терпеливо относилась к громким разговорам рабочих, то потом стала
