– Этого не может быть, – повторяя эти слова снова и снова, я осмотрела комнату. Ни следа моих вещей.
Я заглянула в Ксюшину спальню – полную противоположность моей. По крайней мере, здесь все было на месте. Ксюхина страсть к порядку вселяла в меня благоговейный ужас. У всех сестры как сестры, а мне достался помешанный на аккуратности монстр.
Ее сдвиг на чистоте не ограничивался порядком в комнате, она повсюду таскала с собой гель для рук и пользовалась им при любом удобном случае. В школе над ней подшучивали из-за этой привычки, но после лекции о микробах, напичканной подробностями, от которых ее одноклассников чуть не стошнило, Ксюшу оставили в покое.
Коробок со своими вещами я у сестры не обнаружила, зато нашла подзорную трубу. Она стояла у окна, точно всегда была здесь. Я с трудом удержалась, чтобы не испортить что-нибудь. Например, порвать многочисленные грамоты, выигранные сестрой на школьных олимпиадах, которыми она так дорожила. Это стало бы для нее хорошим уроком. Будет знать, как брать чужое. Но ведь она обязательно пожалуется родителям, и меня снова оставят без карманных денег.
За час я обыскала дом сверху донизу. Не забыла заглянуть в подвал, куда без особой нужды не спускалась. Ни-че-го. Мои вещи словно пришельцы украли. Не выбросили же их, в самом деле. Если это шутка, то не смешная.
Бакс наблюдал за поисками со сдержанным интересом. Он ходил за мной по дому и заглядывал в лицо огромными глазами-блюдцами. Пес чувствовал: со мной что-то не так. И хотя выглядел Бакс грозно – бернские зенненхунды размером с теленка, волосатого и зубастого теленка, если быть точной, – в кругу домашних он был ласков и дружелюбен. Мы подобрали его на улице годовалым щенком, и Бакс на всю жизнь запомнил, кому он обязан счастьем. Удивительно, до чего благодарными бывают животные. Но при всем желании Бакс был не в силах мне помочь.
Устав от бесплодных поисков, я уселась в уличной одежде на диван в гостиной и приготовилась к ожиданию. Через десять минут в замке повернулся ключ – вернулась из школы сестра.
Схватив с дивана декоративную подушку, я выскочила в коридор. Сейчас мелкая гадина у меня получит! Сомнений нет – это она во всем виновата.
– Ааа, – завопила сестра, увидев злую меня с подушкой наперевес.
Я замахнулась подушкой, но Ксюха оказалась быстрее: в меня полетел ее школьный портфель, набитый книгами. По убойности он во много раз превышал мое скромное оружие, и победа досталась сестре.
Согнувшись пополам от удара портфелем в живот, я просипела:
– Ты чего?
Вместо того чтобы устыдиться своего поведения, Ксюха крикнула что есть мочи:
– Бакс, фас!
Пес дернулся, но тут же застыл, не понимая, кого ему хватать. По его собачьему разумению все здесь были свои. А своих Бакс не кусал. Принципиально.
– Ты на меня собаку натравила? – разогнулась я. – Совсем из ума выжила?
– Что ты здесь делаешь? – Ксюша не сводила с меня взгляда, попутно шаря рукой по тумбочке в поисках снаряда для метания.
– Тебя жду. Если кто и должен злиться, то это я. Где мои вещи? Почему в моей спальне швейная машинка? Куда делась моя кровать? А Лапочка? Где мой медведь?
Я едва не всхлипнула, упомянув игрушечного медведя. Не хватало только, чтобы младшая сестра заподозрила меня в любви к плюшевому мишке. Она бы потешалась надо мной всю оставшуюся жизнь.
– Что за Лапочка? – Ксюха вытаращила глаза. – Ты кто такая? Что ты делаешь в моем доме?
– В твоем доме? Но это и мой дом тоже. У тебя что склероз? Я – твоя старшая сестра Света.
Эмоции на Ксюхином лице сменяли одна другую. Сперва она опешила. К выпученным глазам присоединились дрожащие губы. Должно быть, я выглядела так же смешно, когда вошла к себе в комнату и не нашла там привычных вещей. Затем на ее лице мелькнул страх, но быстро сменился подозрением. В конце концов, она приняла насчет меня какое-то решение. Мне хорошо было знакомо это выражение непоколебимой уверенности в своей правоте, на Ксюшиной физиономии оно появлялось с завидной регулярностью.
– Я звоню родителям, – заявила эта ябеда.
– Отлично, – кивнула я. – Сделай одолжение, вели им немедленно приехать. Я хочу услышать их оправдания. О, они еще долго будут заглаживать свою вину. На Новый год я отыграюсь на них по полной.
До приезда родителей, которых Ксюша вызвала звонком, я строила планы мести. Они сводились к тому, что мама и папа купят мне в компенсацию за перенесенные нравственные страдания. Список покупок рос поминутно. В итоге я остановилась на телескопе (вот он шанс получить желаемое!), игровой приставке и нескольких дисках с играми и, посчитав это достаточным наказанием, успокоилась.
Ожидая родителей, Ксюша не отходила от входной двери. Она не сняла верхней одежды, готовая в любую секунду выскочить на улицу. Не похоже, что ее страх был наигранным.
Мама и папа приехали быстро. Они ворвались в дом как два урагана, не потрудившись раздеться в прихожей. А ведь у мамы на этот счет строгое правило: по дому запрещалось разгуливать в одежде, в которой ходишь на улицу. О том, чтобы не разуваться, даже не заикались. За это расстреливали на месте. Тем удивительнее было видеть маму посреди гостиной в сапогах, оставляющую грязные следы на полу.
– Ксюшенька, солнышко, – мама бросилась к сестре, игнорируя меня, и обняла ее.
– Эй, минуточку, – встряла я. – Жертва здесь я. Это мои вещи пропали неизвестно куда.
Отец застыл на пороге гостиной. Он изучал меня словно неведомое науке насекомое. Почудилось, что вот сейчас он вытащит из кармана огромную булавку и приколет меня в альбом.
– Как тебя зовут, девочка? – спросил он, пока мама в обнимку с Ксюшей пятились от меня.
– Что? – я не знала плакать мне или смеяться. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Вы не узнаете собственную дочь?!
– Конечно, узнаем, – произнесла мама и указала на Ксюшу: – вот она.
– Отлично, я оценила шутку. Но как же ваша старшая дочь, то есть я?
Папа и мама переглянулись. Они понимали происходящее не лучше моего.
– Но у нас один ребенок, – запинаясь, сказала мама.
Я рухнула на диван. Родители сошли с ума и втянули в свое безумие младшую сестру? Я лихорадочно вспоминала, что мне известно о коллективном помешательстве. Утешить себя было нечем: я никогда не интересовалась этим вопросом. Не было повода.
– Давайте, по порядку, – я взяла себя в руки. Кто-то должен быть благоразумен. – Ты, – я ткнула пальцем в маму, – моя мать – Ирина Михайловна. Ты, – палец переместился на отца, – мой папа – Александр Викторович. Это моя младшая сестра – Ксения. А я – Светлана. Все мы Макаровы. Собаку зовут Бакс. Если я не ваша дочь, откуда мне это известно?
– Подобные вещи нетрудно выяснить, – пожал плечами отец. Моя речь его не впечатлила.
