Ничего? Как он мог сказать такое? Травмирующие душу воспоминания теснились в его голове, свежие и ясные. Он видел языки пламени, лижущие крышу. Слышал крики, даже ощущал едкую горечь в горле.
И чувствовал запах горения… в воздухе, на своей одежде, на своих волосах.
Спустя четыре года он так и не научился контролировать себя при воспоминаниях о событиях того времени.
— Я не должна была этого говорить. Извини. Я не подумала.
Прочь все эмоции. Надо сосредоточиться на реальных вещах, приказал себе Доминик. Да, Сильвана права: остров Монт-Авеллан не сможет переманить богачей и знаменитостей Европы с Сардинии, Сицилии и быстро развивающегося Нироли. Здесь есть белоснежные пляжи, но по благоустройству их не сравнить с теми, что находятся на соседнем острове.
Доминик аккуратно положил ручку на место.
— Ты злишься, что я не занимаюсь дворцом?
— Конечно, нет, — сказала Сильвана поспешно и соскользнула со стола. — Тебе и только тебе одному принимать решение по поводу дворца. Как сочтешь нужным, так и будет.
Доминик покачал головой.
— На Монт-Авеллане отсутствует инфраструктура…
Зная свою сестру, он ждал ее возражений.
— Согласна. — Сильвана подошла к нему и чмокнула в макушку. — Полностью. Монт-Авеллан, видимо, не совсем подходящее место для нас. Тогда почему бы тебе не подписать бумаги? Что происходит, Доминик? Все давным-давно уже могло быть улажено.
Доминик покрутил ручку.
— Вопрос слишком сложный, и его нельзя решать впопыхах.
— Но зачем заставлять принцессу Изабеллу двадцать пять минут томиться в комнате для заседаний?
— В конечном итоге она поговорит с Эдуардо, — ответил он с показным безразличием.
— А если нет?
Доминик пожал плечами.
— Не люблю, когда на меня давят.
Сильвана опустилась на стул по другую сторону стола.
— Это совсем не так. Она направляется на Нироли, а по дороге остановилась здесь, чтобы нанести визит вежливости…
— Это она тебе так сказала? — спросил он.
— А ей это и не понадобилось. Всем известно, что она была на свадьбе в Белстенстайне в качестве представителя короля Джорджио. И в розовом платье от Риччи была просто восхитительна.
— Возможно, некоторым известно также, что Рим не находится на пути из Белстенстайна на Нироли.
— У нее могли быть другие дела в Риме.
— Вряд ли, — мрачно улыбнулся Доминик. — Конечно, если в этот уикенд в Риме была какая-то кинопремьера, показ мод…
— Ты умышленно не хочешь понимать суть дела.
— Нет, это ты не понимаешь. — Он резко повернулся. — Если я решу строить курорт на Нироли, то только потому, что сочту это выгодным. Если решу не строить, то только потому, что не сочту выгодным. Но пока я не пришел к тому или иному решению и хочу узнать, почему Люка Фиерецца решил заняться проектами вдали от Нироли.
Сильвана в изумлении открыла рот.
— Откуда… ты знаешь, что он собирается сделать это?
— Стараюсь все знать. Поэтому-то я добиваюсь успеха во всех своих делах. У него должна быть какая-то веская причина. А я не собираюсь вбухивать миллиарды в строительство на Нироли, пока не узнаю, какая.
— Ты мог бы это узнать у принцессы Изабеллы.
Он поднял бровь.
— Ты считаешь, она скажет мне правду? Тот факт, что принцесса Изабелла нашла время, чтобы приехать сюда, уже вызывает подозрение, — сказал он, откинувшись на спинку стула.
— Почему ты так подчеркнул слово «принцесса»?
Доминик взглянул на монитор и красивую женщину, сидящую в дальнем конце комнаты для совещаний. Она вызывала у него раздражение, но он не думал, что выдаст тоном свои к ней чувства.
— Надеюсь, дело вовсе не в том, что она из нирольской королевской семьи, — продолжала Сильвана. — Ты великолепно вел дела с принцем Люкой.
— У него прекрасная деловая репутация, — возразил Доминик. — А у принцессы Изабеллы — нет. Она владеет одним небольшим и не слишком доходным отелем…
— Но он такой красивый!
— Лишь благодаря ее кузену, Нико Фиерецца. Из всего семейства Фиерецца она единственная, кто носится вокруг Европы в сопровождении целой свиты. А я, честно говоря, не хочу заниматься бизнесом с той, чья репутация базируется на происхождении и умении безукоризненно носить платье от дизайнера.
— Это нечестно, — спокойно отозвалась Сильвана. — Эдуардо говорит, что приятно поражен ее приверженностью этому проекту. Он говорит также, что принцесса Изабелла принимает в нем активное участие с самого начала.
— Ее имя, возможно, и появлялось в газетах, но я серьезно сомневаюсь, что ее участие не ограничилось эпизодическим присутствием на каких-то собраниях.
— Доминик…
— Если бы она появилась здесь скромно, не привлекая внимания к своей персоне, я бы с большим уважением отнесся к ней. А так…
Сильвана покачала головой.
— Не вижу, как бы она могла это сделать. Она такая же известная марка, как сеть отелей Винчини.
— Марка?
— Ты знаешь, что я имею в виду. Ее постоянно фотографируют, где бы она ни появилась, что бы ни делала. И не потому, что она внучка короля, ее окружение ждет ее в приемной, а телохранитель — за дверью комнаты для совещаний…
Доминик следил взглядом за Изабеллой, которая направилась к двери, недоумевая, почему вдруг его сводная сестра, будучи твердой республиканкой, стала такой ярой защитницей принцессы Изабеллы.
— А потому, что из всех щелей выползают папарацци, чтобы щелкнуть ее. Люди любят ее. Стоит ей надеть платье от какого-то дизайнера, как он сразу становится знаменитым.
Он знал это. Все знали. Невозможно было пройти мимо любого газетного киоска, не увидев ее лица на какой-либо обложке.
— Даже без казино, принадлежащих Люке, Нироли имеет все шансы стать роскошным курортом просто потому, что она готова быть его лицом. Вдумайся в это.
Доминик потер заболевший висок.
— И я думаю, что ты неправильно делаешь, заставляя ее сидеть в зале совещаний. Это ошибка, — сказала Сильвана, стоя в дверях.
Доминик опустил руку.
— Почему бы тебе самой не поговорить с ней?
— Мне?
— От моего имени. Почему нет?
— Потому что я отвечаю за оформление интерьеров наших отелей. Я никогда не занималась другими вопросами и не буду знать, о чем ее спрашивать.
— Выясни, зачем она приехала сюда. Ты прекрасно умеешь вытягивать нужную тебе информацию из людей.
— Доминик…
