Ночевали в машине. Всю ночь шёл дождь. Причем, что удивительно, и внутри капсулы, и снаружи.
Детальное обследование местности решил отложить на несколько дней. Сперва надо обустроить жилище и установить оборудование…' (из дневника А. Н. Трифонова)
— Просыпаемся. Все просыпаемся. Москва. Подъезжаем…
Алексей разлепил глаза и недовольно мотнул головой.
«Эх! Такой сон пропал. Теперь уже не досмотришь…»
— Просыпаемся. Подъезжаем… — голос проводницы, сопровождаемый настойчивым стуком в двери купе, постепенно удалялся всё дальше и дальше по коридору.
Взглянув на часы, Алексей решил покемарить ещё минут десять-пятнадцать. До Москвы оставалось около получаса, соседи отсутствовали, а на подъем и сборы хватило бы и половины этого времени.
Увы, поспать так и не удалось. В двери опять застучали.
— Молодой человек. Подъезжаем уже. Просыпайтесь давайте.
— Да встаю я, встаю! Всё. Проснулся.
— Просыпайтесь. Москва… — покатилось по коридору в обратную сторону…
На Курский вокзал поезд прибыл точно по расписанию, в 6:31. Поеживаясь от холода — на улице хоть и май-месяц, но Москва — не Крым и не Сочи, и по утрам здесь пока довольно прохладно — Алексей двинулся к входу в метро. За спиной небольшой рюкзак, в правой руке сумка с ноутом. Командированному много вещей не требуется. Деловая поездка не отпуск, даже если она длится больше недели. Правда, нынешнюю удалось слегка сократить — на Курской АЭС Трифонов пробыл на сутки меньше положенного. Организаторы учений по безопасности оказались на высоте, и инспекция завершилась досрочно. Впрочем, основная часть группы и, в первую очередь, представители «силовых» ведомств, решили остаться в Курчатове на пару деньков. Местные обещали какой-то сюрприз, плюс положенный в таких случаях банкет, да и Девятое мая так толком и не отпраздновали… словом, специально торопиться домой не стоило, а провести хотя бы один выходной на живописном берегу «Курского моря» многим из проверяющих показалось делом весьма привлекательным…
Многим, но только не Трифонову. В свои тридцать три он ещё не дошел до той стадии «житейской мудрости», когда думается, что в гостях лучше, чем дома. И по Тамаре успел соскучиться. Пусть они и были женаты уже семь лет, но всё равно — Алексей до сих пор чувствовал себя влюбленным мальчишкой.
От «Курской» до «Октябрьского поля» он доехал за сорок четыре минуты. Мог бы быстрее, но ранним утром поезда в метро шли с увеличенными интервалами. Потерю по времени молодой человек наверстал уже наверху, практически пробежав оставшуюся часть пути.
С квартирой в элитном жилом комплексе на Расплетина Трифонову помог тесть, добавив недостающую до приобретения сумму. Вышло безумно дорого, но Тамара буквально бредила этим местом и этим домом, поэтому, едва на «вторичке» появилось подходящее предложение, Алексей просто не смог устоять. Хватило, правда, всего на двухкомнатную, но, честно признаться, она того стоила. Высокие потолки, дизайнерская отделка, отличный вид из окна, недалеко от метро… Единственный недостаток — поблизости располагался Курчатовский институт, где, как поговаривали злые языки, в подземных бункерах хранятся тонны радиоактивных отходов, работают мощные ядерные реакторы и в любой момент оттуда можно ожидать если и не Чернобыля, то, как минимум, Фукусимы.
Над этими разговорами Трифонов только посмеивался. Он сам четыре года проработал в Курчатнике, поэтому точно знал, что ничего подобного на территории нет и вряд ли когда-то появится. В бывшем Институте Атомной Энергии занимались сейчас всем чем угодно, но только не этой самой энергией. Алексей, собственно, и ушел оттуда не из-за низкой зарплаты, а потому, что не видел для себя перспективы научного и карьерного роста.
В своё время руководители Института сумели продавить организационную и финансовую независимость от РАН и теперь вовсю этой независимостью пользовались. То есть, пилили бюджет не хуже, чем в Сколково и Роснано. Получалось неплохо. В плане финансов, конечно, а не науки. На вопрос, где отдача и когда ждать научные и технологические прорывы, господин Михальчук чаще всего отвечал уклончиво, а если его спрашивали, зачем мы спонсируем иностранцев, гордо заявлял: «Мы вписываемся в европейский научный ландшафт».
Алексей, как и большинство сотрудников, против «европейских ландшафтов» не возражал, однако считал, что за те деньги, которые успешно осваивали в Курчатнике, вполне можно было построить Большой Адронный Коллайдер не рядом с Женевой, а где-нибудь в Протвино, Дубне или Черноголовке. Руководство, впрочем, думало совершенно иначе, простой кандидат наук тягаться с начальством не мог, поэтому «проголосовал ногами»: перешёл на работу в ЦИАНТ — «полусекретный», «полувоенный», курируемый спецслужбами и Минобороны «Центр инфинитного анализа и нелинейных технологий»…
На пятый этаж Алексей поднимался бегом, по лестнице. Очень хотелось сделать Тамаре сюрприз, а ждать лифта было невмоготу. Подойдя к двери, молодой человек протянул руку к кнопке звонка, но тут же отдернул.
«Нет уж. Сюрприз, так сюрприз. Даже интересно, что она скажет».
Ключ дважды провернулся в замке. Дверная ручка опустилась бесшумно.
Алексей проскользнул в квартиру. Свет в прихожей включать не стал. Специально, чтобы жена не увидела и не услышала. На работу ей только к одиннадцати, поэтому наверняка сейчас в спальне, а сон у неё чуткий, и если дверь хотя бы чуть-чуть приоткрыта, то надо осторожно прокрасться к ней, заглянуть внутрь и…
Рюкзак упал на пол.
Спящая женщина дёрнулась, открыла глаза и инстинктивно натянула на себя сползшее с груди одеяло. В направленном на мужа взгляде плескался… нет, вовсе не ужас, а, скорее, изумление и досада.
Алексей поднял рюкзак, закинул его на плечо и, не говоря ни слова, вышел из спальни.
Когда-то давно он читал рассказ О’Генри про двух мужиков — писателя и редактора, спорящих о том, как должен вести себя человек, переживающий личную драму. От обоих в конце рассказа сбежали жёны.
У Трифонова получилось наоборот. Тамара от него не ушла. Она просто привела в дом другого мужчину. Какая банальность. Пока муж в командировке, жена развлекается с любовником прямо на супружеском ложе…
Словно сомнамбула, ни видя ничего вокруг, Алексей добрёл до кухни и плюхнулся на табурет. Мир рухнул. На душе была одна пустота.
Раньше он думал, что если с ним случится что-то подобное, он просто не сможет жить.
В реальности всё оказалось иначе. Гораздо противнее и совершенно неромантично. И кончать счеты с жизнью, так же как и убивать неверную супружницу и её полюбовника Трифонову совсем не хотелось. Ему хотелось всего лишь забыть о случившемся, забыть обо всём, как будто ничего и не было. Ни жены, ни измены, ни этой купленной на деньги тестя квартиры, ни свадьбы в две тысячи одиннадцатом, ни внезапно вспыхнувшей страсти к случайной женщине, увы, оказавшейся и в самом деле случайной…
Вода в чайнике вскипела минут за пять.
Алексей сидел, повернувшись спиной к двери, смотрел, как шелестит листва за окном, и медленно помешивал ложечкой в высоком бокале. Он так делал всегда, когда в голову приходила какая-нибудь идея и её требовалось спокойно обдумать. Разум уже отключил эмоции, поэтому молодой человек даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто там по-воровски шебуршит в прихожей, как выглядит любовник его бывшей… теперь уже действительно бывшей жены, и что она пытается ему объяснить, зайдя в кухню и встав за спиной.
— Ты сам во всем виноват! Да! Кому нужны твои дурацкие командировки⁈ Ладно бы, деньги приличные зарабатывал, так нет же. Я уже больше года больше тебя получаю, а тебе хоть бы хны… — доносилось сквозь мысли.
Трифонов морщился, отхлебывал из бокала чай и продолжал думать.
Его неожиданно увлекла природа временных парадоксов. Ещё учась в институте, он не единожды размышлял на тему, что будет, если человек получит возможность вернуться в прошлое и прожить свою жизнь заново, пусть и не целиком, а хотя бы ту часть, которую он считает 'неправильной? Останется у проваленца память о прошлом или придется всё начинать с чистого листа? Удастся ему что-то исправить или инерция времени такова, что любые локальные изменения сразу же растворяются в мощном потоке уже свершившегося?.. Ответов у Алексея не было ни тогда, ни сейчас. Известно было только одно: этот отрезок жизненного пути он бездарно профукал, и, значит, двигаться по нему дальше просто бессмысленно…
Допив чай, Трифонов молча поднялся и, не обращая никакого внимания на жену, прошёл в коридор. Ключи от дачи
