простое, выговаривается легко и к народу ближе.
— И забывается быстрее, — мачо отвернулся и, пользуясь освободившимся пространством, шагнул к противоположной стене. — Учитывая ваш род деятельности, Халциона, вы должны знать, что вас ждёт в случае поимки с поличным.
— Штраф, — отозвалась я.
— Вы уверены?
Это вопрос с подвохом?
— Богов ради, это всего лишь несколько корневищ мандрагоры, укопанных без спросу! — не сдержавшись, возмутилась я. — Да, это плохо и законом запрещено, но сурового наказания за мандрагору не предусмотрено, в тюрьму из-за неё не сажают и руки не отрубают, как ворам в стародавние времена.
— И сколько редких и запрещённых растений вы добыли и продали, не будучи при том квалифицированным травником с соответствующим образованием и разрешением на торговлю вышеупомянутыми растениями? Я уже не говорю об уклонении от уплаты налогов…
— То есть меня схватили, сопроводили под белы рученьки не пойми куда и заперли, ничего не рассказав о моих правах и адвокате, сугубо ради поддержания налогообложения в нашем замечательном королевстве? — я подозрительно прищурилась, повнимательнее всматриваясь в типа в рассеянном свете тусклой лампы под потолком. — Кстати, вы сами кто такой будете?
— Я не представился?
— Я бы запомнила.
— Прошу прощения, где мои манеры? — мачо вновь продемонстрировал анфас и даже предпринял попытку отвесить галантный светский поклон. Правда, теснота камеры несколько смазала впечатление, да и длиннополое одеяние в стиле жречества было далеко от костюмов придворных кавалеров. — Алессандро Винтле, магистр иных путей, посвящённый третьего уровня и жнец Смерти.
— Жрец? — почему-то уточнила я, глядя на балахонистый наряд, так и навевающий ассоциации с человеческими храмами и их служителями.
— Жнец, — поправил тип с именем куда более претенциозным, нежели моё. Тоже прищурился, в свою очередь изучая меня, и нахмурился, явно не найдя в моём лице искомого. — Смерти.
— Да я поняла…
— Разве?
— А что, надо испугаться? — на сей раз я удивилась искренне. — Если бы вы пришли по мою душу, то я бы тут уже точно не сидела, а вы бы не расшаркивались передо мной и не вещали о налогах и мандрагоре. Вам что-то нужно?
Потому как больно много суеты ради моей скромной персоны и не абы кем организованной, а самим жнецом.
Смерти, да.
— Вы правы, — Алессандро перестал изображать страшного слугу грозного-прегрозного божества, перед котором следует немедля пасть ниц при одном упоминании имени его хозяина. — Мне нужны ваши услуги.
Я сразу приосанилась, плечи расправила и вид приняла деловой, как положено на переговорах с потенциальным клиентом.
— Какое растение вас интересует, мессир Винтле? Могу достать абсолютное любое, для меня нет ничего редкого, недостижимого и запрещённого.
— И святого, — с кривоватой, каплю презрительной усмешкой подхватил без пяти минут клиент и вдруг склонился ко мне, отчего я невольно отстранилась и уткнулась затылком в холодную стену.
Лицо, обрамлённое тёмными волнистыми прядями, оказалось непозволительно близко к моему, грубая ткань чёрного одеяния коснулась голых ног.
— Дело не в вашем способе заработка, но в вашем, скажем так, происхождении, — вкрадчиво продолжил Алессандро. — Если вы согласитесь, то получите награду, достойную вашего труда, и всяко большую, чем вам платят обычно. Если откажетесь, то отсюда отправитесь прямёхонько в объятия законодательных органов, где вас ждут не только штрафы и судебные разбирательства, но и занимательные беседы со старейшинами рода Пепельного гранита, которые вряд ли обрадуются возвращению блудной дочери с этаким позорным пятном на репутации. Как видите, ничего угрожающего вашей жизни и здоровью… физическому, по крайней мере… однако приятного всё равно мало. Решать вам, Халциона.
Засим мачо выпрямился и камеру покинул.
Ну а я поняла, что попала.
Крупно попала.
* * *
В жизни моей случалось всякое: и удачное, и сомнительное, и на волосок от провала, но чтобы вот так в угол загоняли и ультиматумы ставили какие-то чересчур смазливые жрецы… тьфу, жнецы, пусть бы и самой Смерти?
Нет, такого не бывало.
Ну да всё случается в первый раз.
Поразмышляв с полчаса, я встала, помолотила ногой по двери, ибо рукой стучать было несколько неудобно, и сообщила явившемуся стражнику, что согласна. Бездна разберёт на что именно, но будем считать, что почти на всё и даже больше. В конце концов, не повредит выиграть немного времени и дать себе пространство для маневра.
Моё истовое согласие сотворило чудо.
Меня вывели во двор, сняли наручники и милостиво разрешили идти на все четыре стороны. Придираться к внезапной халяве я не стала, сменила ипостась и была такова. Соблазн вернуться на поле злосчастного господина Горински и поискать там корзину с накопанными корневищами пришлось задавить.
На корню, да.
Эх, прощайте, мандрагора, гонорар и отпуск, сладкий, сладкий отпуск!
Для начала домой, собрать немногочисленные пожитки и расчехлить финансовую подушку безопасности, припрятанную в укромном месте.
Затем решить, куда и как быстро драпать.
Потом собственно драпать и пусть бегают за мной хоть по всем известным государствам сразу.
С первым пунктом проблем не возникло, зато на втором я призадумалась. Родное Алансонское королевство меня более чем устраивало, и желания обустраивать гнездо за его пределами прежде не возникало. Однако раз уж мессир жнец изволили на меня свалиться, то придётся срочно расширить не только поле деятельности, но и список мест, пригодных для проживания.
Куда б пойти, кому б отдаться?
К северным соседям Алансонии или к южным? Али сразу за моря-океаны махнуть, чтоб наверняка?
Ладно, по пути решу. Всё равно ещё следы запутать надо.
Подхватив сумку с вещами, выбралась через чердачное окно на крышу дома и чуть не заорала в голос. Исключительно нецензурно.
Потому что на плоской части крыши стоял Алессандро Винтле и с исследовательским интересом алхимика разглядывал меня.
— Помочь? — он шагнул навстречу и руку протянул, собираясь, вероятно, взять у меня сумку.
Я отступила к краю и вцепилась в перекинутый через плечо ремень поклажи.
— Благодарю, но не стоит, — отозвалась настороженно.
— Как пожелаете, — выражение лица благожелательное, улыбка любезная и ветерок красиво кудри колышет. Ему б чело посуровее, рубашку белую, на груди распахнутую, чтоб мускулатуру литую видно было — или волосатость повышенную, — и можно на обложку сентиментального дамского романа. — Хорошо, что вы подготовились.
— К… к чему?
— К отбытию. Не полагали же вы, что вас просто отпустили? — Алессандро вновь подал затянутую в чёрную перчатку руку.
— Но… — я
