class="p1">─ Я скучаю по тебе, ─ только и смогла сказать я, глядя в его стальные глаза, в которых сегодня застыло непривычно мрачное выражение. Ветер треплет его длинные чёрные волосы, и вампир, невзирая на взгляд, отвечает что-то нежное, касаясь моей ладони своей. Возможно, если бы в организме не было столько отравы, мне бы легко дался перевод, а ведь я специально учила японский, чтобы всегда знать, что мой самурай обо мне иногда ворчит. Теперь уже никогда не узнаю.
Он так пристально рассматривает меня сегодня, что даже в этом утопическом видении я почти верю в его реальность, но это невозможно. Теперь мне только и осталось, что встречаться с его призраком вот так, хотя первое время мне кажется, будто всё это неправда – ни мой плен, ни его ужасная смерть. Я прошла все стадии от полнейшего неверия до почти принятия, пытаясь даже заключить сделку с дьяволом, но когда ты уже в аду, торги становятся неуместными…
Я чувствую, что в реальности скоро проснусь, пусть и не хочется, поэтому последний раз прижимаюсь к сильному телу, ощущая каждый его напряжённый мускул, и позволяю на мгновение утонуть в родном аромате.
─ Не мучай меня, Ник, ─ произношу с трудом, потому что это полнейшее враньё. Я по-прежнему жажду видеть его каждый день, но ложь даётся легко – ведь обманывать и вводить в заблуждение в крови у всех охотниц энитири-ши. ─ Не приходи больше.
Отстраняясь, я быстро иду в свою сторону, откуда пришла к нему – мрачная, заросшая мхом и незнакомыми деревьями чаща, окутанная густым туманом, впускает меня легко, оставляя позади вампира. И, почти исчезая, я оборачиваюсь только один раз, чтобы разобрать отчаянное:
─ РИНА!
Я просыпаюсь резко, как от толчка, но это всего лишь ледяная вода, которую на меня щедро выливают. Удивляться нечему – две девушки-охотницы, сменившие других, с довольными ухмылками наблюдают, как я отплёвываюсь, и этот ритуал повторяется изо дня в день с той лишь разницей, что по первости меня будили болезненными ударами под дых и пощёчинами, а ещё некоторые, особо остроумные даже волосы мне отрезали. Как же вытягивались их физиономии, когда на следующее утро я по-прежнему красовалась своей шевелюрой… А потом я даже нашла в себе силы побороться с ядом, и сломала им руки, чтобы больше не мнили себя всемогущими. Жаль, после этого случая меня накачали ещё сильнее, и я неделю вообще не приходила в себя, плавая в тумане из галлюцинаций. Потрясающее было время.
─ Наконец-то проснулась, принцесса, ─ усмехается охотница, подтягивая мою цепь к себе, намотав её на руку, и мы оказываемся лицом к лицу. Кстати, на мне ошейник, как у опасного зверя под транквилизаторами, но длины цепи хватает, чтобы доползти до купальни, а временами и полюбоваться видом из окна. Там только снег и непролазный лес с кучей нежити, ждущей, когда я выйду с ними поиграть. Смерть.
Мне плевать, почему эти девчонки злятся, и что им обо мне известно, но обращаться с собой, как с мусором я не позволю никому, даже если меня здесь таковым считают, поэтому прислушиваюсь к себе и, понимая, что опять могу владеть собственным телом, врезаюсь лбом со всей силы в переносицу обидчицы. Запах крови будоражит сонную лисицу, и хоть она не проснётся, я чувствую её тихое удовлетворение, а потому радуюсь сама.
─ Ты мне нос сломала, тварь! ─ визжит она, выпуская цепь из пальцев, но теперь я хватаю её за запястье, сжимая его так сильно, что слышу хруст.
─ Я убью тебя при первой же возможности, запомни, ─ обещаю я ей, глядя чётко в глаза. ─ И, поверь, сломанным носом ты не отделаешься, сука.
Обе на секунду пугаются, и вторая уже хочет что-то предпринять – я чувствую, как страх толкает её сотворить глупость, даже понимаю, почему они меня опасаются, но вскоре наше милое общение прерывает ледяной голос.
─ Хватит.
Охотницы тут же вскакивают в поклоне, приветствуя наставницу. Она кивком приказывает им удалиться, напоминая:
─ Ещё раз здесь увижу – отправитесь к шаманке на пару дней.
Они вздрагивают, мигом сбегая, а я хорошо понимаю, почему. Никто не хочет к шаманке, и в моей голове тут же всплывают чудесные несколько суток в подземелье, где эта старуха меня пытала, стараясь выведать очередные подробности о Повелителе или о планах вампиров, но я молчала. Я даже научилась кричать в себя, хотя это очень сложно, когда так близко знакомишься с чужими магическими инструментами, проникающими в твоё нутро…
Женщина провожает взглядами моих мучительниц, запирает дверь и присаживается на мою кровать, ставя передо мной поднос с едой, а я замечаю, что привычный ядовитый отвар сегодня не такой насыщенно-тёмный, но пить мне его всё равно придётся – иначе вольют силой. Пока охотница разглядывает обстановку, я приступаю к завтраку, проглатывая каждый кусок, не ощущая никакого вкуса, и предвижу вопрос, который хочет задать Элайна – так зовут ту, что заменяет девочкам мать в этом жутком месте, которое называют «питомником». Даже у гончих такого нет, и они просто разгуливают на свободе, но вот младенцы женского пола попадают сюда, не успев приложиться к материнской груди. Более того, молоком их не кормят – вместо него дают кровь, а вместо сказок на ночь внушают ненависть к вампирам, однако мне, к счастью, повезло родиться не здесь. Я не выросла среди убийц, но в итоге всё равно оказалась в этой ловушке.
Если бы стены могли говорить, они бы рассказали, насколько давят на меня своей кровавой историей, и каких усилий мне стоит эта борьба с отравой, как сильно мне нужна моя магия, а ещё насколько невыносима каждая мысль о Нике. Но отметины от моих когтей испещряют коричневый камень везде, куда я смогла дотянуться за всё время моего пребывания в плену, и красноречивее любых криков твердят о моём душевном состоянии. Наверное, многие слышали мой вой в первые дни, а кто-то злорадствовал, ведь внучка великого и ужасного Дерека ин Виарре наконец-то поймана, и этот охотник вновь доказал всем, что никому с ним не справиться.
─ Что бы Вы ни хотели сказать – не сто́ит, ─ предупредила я, мрачно взирая на женщину. ─ Моя боль никого из вас не касается.
Я говорю это, потому что подобный разговор уже имел место быть, и как бы она ни просила мне ей довериться, у меня тут нет друзей, даже если она – сестра моей биологической матери.
