майор Дорфус.
Волков только взглянул на него раздражённо, и Дорфус, не дожидаясь едких высказываний от генерала, прокричал Леманну:
– Капитан, ведите людей по дороге, река будет слева, а справа увидите костры, идите на них, там полковник Брюнхвальд укажет вам ваше место в баталии!
– Да, господин майор, – ответил Леманн и ускакал к своим людям.
Оставалось дождаться только капитана Циммера с двумя сотнями его людей и майора Пруффа с его пушками. Опять ему приходится ждать. А ведь ни дождь, ни холод, ни боль в ноге не затихают.
Где-то у околицы деревни, там, где шумно шевелится, уходя по размокшей дороге, солдатская колонна, слышатся голоса, кто-то перекрикивается. А потом оттуда к холму, на свет ламп, приезжает молодой вестовой офицер. Один из сержантов, что стоят внизу, машет ему лампой: сюда, генерал тут. Объехав палисад, весь промокший молодой человек останавливает лошадь у подножия холма перед офицерами. На нём ни шлема, ни шапки, наверное, потерял впотьмах; он кланяется и кричит:
– Господин генерал, вам письмо от маршала!
Вестовой достаёт из-под кирасы бумагу и протягивает её фон Флюгену, а тот уже въезжает на холм и отдаёт письмо Волкову.
Хенрик подносит лампу к генералу поближе, а пока тот распечатывает конверт, майор Дорфус спрашивает у вестового, кричит ему:
– Маршал просил что-то передать на словах?
– Да, он сказал, что будет очень признателен, если генерал передаст две свои тяжёлые пушки ему в центр.
Волков даже перестал распечатывать конверт, он, как и все присутствующие офицеры, уставился на вестового. Капли дождя падали на бумагу, размывая чернила. А всё недоумение от этой просьбы озвучивает полковник Рене:
– Но как же так?! Вчера на совете было решено, что все наши пушки останутся у нас на левом фланге, диспозиция была утверждена всеми присутствовавшими генералами!
– У нас люди тащат орудия полночи под дождём, – добавил майор Дорфус с явным негодованием. – И теперь их тащить обратно?
Но все эти вопросы, всё это удивление и возмущение были адресованы не тому человеку, поэтому вестовой только и сказал:
– Господа, мне всего лишь велено передать генералу фон Рабенбургу пожелание маршала.
Волков ничего не сказал, просто развернул бумагу и начал читать. Прочитал быстро и ничего нового из неё не узнал, вся суть уже была высказана словами. Поэтому он ответил в официальной форме:
– Передайте маршалу цу Коппенхаузену, что две мои пушки будут незамедлительно направлены к нему в центр. Но также сообщите маршалу, что из-за дождя и плохой дороги они не прибудут быстро. Тем не менее, я уверен, что майор Пруфф сделает всё от него зависящее, чтобы поспеть на новую позицию до рассвета.
– Я всё передам маршалу, – заверил вестовой и тут же ускакал в темноту, в дождь.
Ну и, конечно же, Волков был вынужден выслушивать брюзжание своих офицеров, среди которых больше иных высказывал своё недовольство полковник Роха:
– Мало того, что он забрал у меня шестьдесят мушкетёров и сто аркебузиров, так он ещё и главные пушки у нас отбирает!
Генерал же ничего не отвечал своим офицерам, он только вздохнул. Конечно, он не собирался отдавать свои пушки в центр, но на конфликт с маршалом ему идти не хотелось. Волков решил, что всё утрясётся само собой. Он чуть повернулся к Рене и спросил его, обращаясь в простой форме, по-родственному:
– Рене, друг мой, напомните, как называется эта деревня?
– Гернсхайм, господин барон, – так же не по форме отвечал ему полковник Рене.
– Кажется, здесь есть колокольня?
– Да, у них здесь есть неплохая кирха с колокольней, а почему вы интересуетесь, господин барон?
– Просто я хочу знать, сколько времени осталось до рассвета. Думаю, мы услышим колокол, зовущий к заутренней молитве.
– Полагаю, что услышим, а до рассвета осталось ещё часа полтора, – заметил майор Дорфус.
– Вот и прекрасно, – отозвался генерал, – а это, – он стал вглядываться в дорогу, что шла между домами, – никак капитан Циммер там показался?
Один из молодых господ из выезда генерала съехал с холма к дороге и крикнул:
– Флюген! Там, кажется, кто-то идёт?
И тот тут же прокричал в ответ:
– Да, идёт колонна!
– Будем надеяться, что это Циммер, – произнёс Рене.
– Ну наконец-то, – бурчал Роха.
– У вас острый глаз, господин генерал, – заметил Дорфус.
Да, глаза его ещё не подводили. Он здесь, на холме, был единственным, кто разглядел в темноте приближающихся солдат. Прошло совсем немного времени, прежде чем генерал и офицеры увидели человека, бегущего к холму от колонны. Волков даже не сразу понял, кто это к нему бежит, лишь когда тот подбежал, всё стало ясно.
– Капитан Циммер прибыл, господин генерал!
– Капитан Циммер, вы прибыли один? – едко поинтересовался у него майор Дорфус. – С вами есть какие-нибудь люди?
– Ах да, простите, – поправился капитан, – со мною ротмистры Пильнье и Бродкуммер и сто шестьдесят семь солдат и сержантов.
– Где ваша лошадь, капитан? – вдруг поинтересовался у него генерал.
– Лошадь? – растерянно переспросил Циммер.
– Да, где ваша лошадь? – продолжал Волков. – Днём, в поле, когда мы с маршалом осматривали местность, вы, если я не ошибаюсь, были на лошади. Почему же вы сейчас без неё?
– Мой денщик… – начал капитан и замолчал.
– Что ваш денщик? Украл вашу лошадь? Съел её? Потерял? – продолжал генерал задавать вопросы. Казалось бы, вопросы были смешные, как и сама ситуация, но тон командира был таков, что даже нагловатый полковник Роха, и тот был абсолютно серьезен.
А бедный капитан пыхтел и заикался:
– Мой денщик… В лагере такая сутолока, суета… Мой денщик пошёл седлать коня, но не нашёл седла…
– Что? Не нашёл седла? – удивился Волков.
Тут уж Роха не сдержался и начал смеяться, а за ним и другие офицеры стали тихонько посмеиваться.
– Да… Он не нашёл седла… Говорит, что оставил его возле палатки, а когда пришло время седлать коня, его там не было. А солдат нужно уже было строить… Вот я и пошёл без лошади, а ему сказал искать седло… А как найдёт, ехать ко мне.
Офицеры, и особенно молодые господа из выезда генерала смеялись над болваном уже в открытую. А вот генералу было не смешно.
«Несуразный человек». Волков смотрел на этого молодого офицера и повторял про себя эти слова. Даже вид его был несуразен. Даже шлем… Он ему, кажется, мал. Шлем так нелепо, чуть криво сидел на голове капитана, из-за чего Циммер выглядел скорее комично, чем основательно.
«Ну какой из него офицер; над ним, скорее всего, за спиною потешаются его же собственные нижние чины».
* * *
Верные люди в Фёренбурге сообщали курфюрсту ещё летом, что местные
