Через минуту казачий разъезд вылетел из балки галопом и проскочил сквозь полоску бурьяна, распугав спящую стаю дроф. Бешеная скачка продолжалась какое-то время, и у неприметной развилки отряд остановился и спешился, давая отдых усталым коням.
— Нас всего десяток, Нестор, — к десятскому атаману подошел крепкий коренастый казак, со шрамом на лице. — Может, сперва в курень за подмогой?
— У тебя, Путша, на хуторе не было ни родных, ни близких, — вмешался Лисица. — У меня сестру полонили, а у Палия — невесту.
С этими словами он указал на статного воина, стоящего чуть в стороне. Молодой запорожец был одет в синий жупан венгерского сукна, а задорный чуб выбивался из-под черной мерлушковой шапки. Зеленые глаза мрачно взглянули на товарищей.
— Данила, — подозвал его атаман. — Златка на хуторе гостевала?
Падий молча кивнул головой и положил руку на оголовок сабли, висящей на боку.
— Нестор, они разделились.
Метелица — отрядный следопыт — присоединился к сходке. Отряхнув приставшую к коленям землю, он продолжил:
— Две повозки двинулись на Перекоп. С ними — пяток конных. Остальные ушли вниз по Базавлуку. Три десятка, не меньше.
Десятник почесал затылок: судя по всему, татары решили продолжить набег. Силами его разъезда с основным отрядом не справиться, а ясырь можно попытаться и отбить. После коротких раздумий он принял решение:
— Омелька, пулей скачи в курень и подымай громаду! Остальные — за мной!
Юнак молча кивнул и, развернув лошадь, направился в обратную сторону. Одновременно вскочив в седла, запорожцы продолжили погоню. Проскочив лощину, они вылетели на холм и притормозили, оглядывая голую, безлесную степь.
— Вон они! — выкрикнул быстроглазый Лисица. — В долину уходят.
Неясные размытые силуэты виднелись в серой предрассветной дали. Пришпорив взмыленных коней, казаки с устрашающим гиканьем устремились к врагу. Еще несколько минут стремительной скачки, и тонкая казачья сабля запоет привычную смертельную песню. Уже видны короткие кожуха шерстью наружу и лохматые лисьи малахаи. Уже поднялся настороженный крик в рядах крымчаков и быстроногие степные кони готовы сорваться в паническое бегство. Еще немного и …
— Засада, Нестор! — раздался предупреждающий оклик. — Справа!
Из-за высокого холма вылетела затаившаяся конница. Лунный отблеск на кривых татарских саблях с тонким свистом разрезал сумеречную мглу. Погоня попалась в западню.
— Уходим!
Запорожцы рыскнули влево, уходя по длинной дуге от преследователей. Несколько минут длилась бешеная скачка, сопровождавшаяся гортанными криками крымчаков. Когда свежие татарские кони приблизились на дистанцию выстрела, в воздухе запели стрелы.
— К бою!
Нестор выкрикнул команду и резко дернул уздечку. Развернувшийся десяток встретил врага пистолетными выстрелами. Захрипели жалобно кони, на землю кубарем покатилось трое татар. Рядом охнул Путша — стрела навылет пробила ухо, оставив жалкий клочок. Сабли с шипением покинули ножны.
— Гик!
Боевой клич пронесся по степи. Подбадривая себя воинственными криками, навстречу устремились крымчаки. В жестокой сабельной рубке сошлись два отряда. Степняки широкой подковой окружили запорожцев, пытаясь обойти с флангов. Казачий разъезд дружно, не ломая строй, ударил в центр.
— Бей! Овчинный малахай развалился надвое, брызнув темными каплями.
— Н-на!
Привстав на стременах, старый Метелица сделал короткий замах, и косой удар рассек скуластое лицо.
— Иншалла! Свесился с коня балагур Малк, не дожив до двадцать первой весны.
— Дзябол в харю!
Беглый шляхтич Забельский блокировал саблю в руках крымчака и могучим ударом кулака выбил его из седла.
— Бей!
— Аллах акбар!
На Нестора навалилось сразу трое. Зеленый казачий жупан в нескольких местах покрылся разрезами, а седой оселедец развевался на морозном ветру, как куренной жупел.
— Держись, браты!
Из лощины, с шашками наголо, низко пригнувшись к конским шеям, вылетел сторожевой десяток Переяславского куреня. Вперед вырвался Семен Лузга, кровный побратим Нестора, атаман разъезда.
— Руби басурман!
Татары, несмотря на сохраняющийся численный перевес, брызнули врассыпную. Дичь внезапно превратилась в охотника. Запорожцы рвали уздечки и нещадно терзали конские бока шпорами, пластаясь в погоне, но азарт сыграл с ними злую шутку — конный ясырь уходил в противоположную сторону. Торопливо развернув коней, разъезд бешеным галопом вылетел на торную дорогу, укрывшую полон. Казачьи лошади дышали хрипло и прерывисто.
— Не догнать, — хмуро поведал подъехавший Лузга.
— Ушли! — со злобой сплюнул сквозь зубы Нестор.
— Твои все целы?
Грубое обветренное лицо атамана помрачнело, а рука непроизвольно потянулась к сабле — из его десятка в седлах осталось четверо запорожцев.
— Еще двое догоняют, — показал Семен на приближающихся всадников.
К отряду неспешной рысью подскакали Лисица и Палий. Данила потерял в пылу схватки свою шапку и сейчас, болезненно сморщившись, растирал пятерней затылок.
— Ранен?
— Татарская стрела на излете подрезала подпругу, — пояснил его товарищ атаману. — На полном скаку об земь сыру сверзился.
— Який же он казак, неже скаче как баба? — недовольно спросил Лузга.
— Ты хлопца попусту не хай! — вступился за друга Лисица, побелев от обиды. — Конь провалился в нору и припал на копыта. Даже чорт не удержится в седле.
— Молод еще, на старших голос повышать! — приструнил его Нестор. — Нас Семен крепко выручил, за что поклон ему низкий.
— Коль не нашего полку, то иди себе к волку, — пробурчал себе под нос Лисица.
Переяславец подозрительно посмотрел на него, словно услышал сказанное, но промолчал. Повернувшись к Нестору, он спросил:
— Посеченных сами подберете?
Дождавшись молчаливого кивка побратима, он махнул рукой своим казакам и, залихватски свистнув, ускакал прочь, оставляя за собой клубы пыли. Незамаевцы возвращались в Кош к полудню, ведя за собой в поводу лошадей с печальным грузом. Ехали молча, полностью погруженные в нерадостные думы. Кто-то скорбел о погибших товарищах, а кто-то вздыхал о нелегкой судьбе родных, чужой волей угнанных на чужбину. Лисица сжал коленями бока лошади и в два скачка поравнялся с Данилой, болезненно растирающим виски.
— Зашибся, брат? — участливо спросил он. Палий отрицательно покачал головой и неохотно пояснил:
— Чудное мне примстилось в беспамятстве.
Лисица с любопытством взглянул на товарища, но, не дождавшись продолжения, настойчиво потребовал:
