Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
жертвенник Тривии5 чистой
Пролита кровь Ифигении6 юной была святотатно
Рати данайской вождями, мужами первейшими края.
Как только голову дева покрыла священной повязкой,
Что, по щекам ниспадая, лицо с двух сторон окаймляла,
И увидала отца она, тут же стоявшего в грусти
У алтаря, и прислужников, скрывших орудие смерти,
И проливавших при этом горячие слезы сограждан,
В страхе она онемела; к земле подогнулись колени.
Не послужило несчастной к спасенью и то, что впервые
Именем нежным отца ею назван был царь Агамемнон.
Всю трепетавшую вмиг ее на руки воины взяли
И на алтарь понесли; но не с тем, чтоб, окончив обряды,
К светлому богу примкнула она, Гименею, но чтобы
Жертвою пала, рукою отца святотатно закланной,
Девственно-чистая, в светлый, торжественный день ее брака:
Да ниспошлется удача и счастье в отплытии флоту!
Вот к изуверству какому религия может понудить.
Может быть, также и ты из-за вымыслов страшных поэтов
Станешь ученье мое избегать, как всегда то бывает.
В самом же деле великое множество можно измыслить
Грез и видений, которые, строй целой жизни нарушив,
Смуту внести бы могли в наше счастье при помощи страха.
Истинно: если бы смертные видели, что существует
Горестей верный конец, то могли б они так иль иначе
Противостать как религиям, так и угрозам поэтов.
Ныне же к этому нет у них средств и прямых оснований,
И потому вечных мук после смерти все люди страшатся, и
Так как природу души совершенно не ведают люди:
В чреве ль родится она, иль внедряется после рожденья?
Гибнет ли наша душа, отделявшись от тела по смерти?
В Оркуса7 мрак ли нисходит, в пустых ли витает пространствах
Или по воле богов переходит в различных животных,
Как поучает наш Энний, который принес нам впервые
Вечно зеленый венок с благодатных высот Геликона,
Громкою славой почтенный у всех италийских народов?
Все ж, хотя Энний в стихах своих, вечно бессмертных, толкует
Между всем прочим о том, будто есть Ахерузии пропасть,
Но не тела и не души людей в тех местах пребывают,
А лишь поблеклые призраки необычайного вида.
Он вспоминает, что призрак цветущего вечно Гомера,
Вставший оттуда пред ним, проливая соленые слезы,
Стал говорить и природу вещей объяснять ему словом.
А потому надлежит изучить нам внимательно вещи
Высшие: то, по какому закону свершают движенье
Солнце и месяц и силой какой управляются вещи
Здесь, на земле, а затем мы рассмотрим внимательным оком,
Что же собой по природе наш дух и душа представляют;
Также те вещи, которые, нам наяву представляясь,
Ум наш пугают во сне и в припадке тяжелой болезни,
Так что нам кажется, будто мы явственно видим и слышим
Мертвых, останки которых давно уж прияты землею.
Я не скрываю в душе: рассуждения темные греков
Очень мне трудно стихами латинскими выразить точно.
Кроме того, в выражениях новых сказать я о многом
Должен ввиду новизны содержанья и бедности речи.
Но твои доблести, Меммий, а также надежда на радость
Сладостной дружбы твоей все ж к работе меня вынуждают
И заставляют меня посвящать ей бессонные ночи
В поисках слов и стихов подходящих, при помощи коих
Мне б удалось озарить твою душу познания светом,
Чтобы ты видеть мог ясно глубоко сокрытые вещи.
Ныне не стрелами яркими дня и не солнца лучами
Надо рассеивать ужасы и помрачение духа,
Но изучением и толкованьем законов природы.
Первоначальное правило ставит природа такое:
Из ничего даже волей богов ничего не творится.
Страх суеверный однако же смертных настолько объемлет,
Что и в вещах, наблюдаемых здесь, на земле и на небе,
Многое соизволеньем богов объяснять они склонны,
Главной причины явлений добиться никак не умея.
Раз мы уверены в том, что ничто создаваться не может
Из ничего, то вернее поймем мы предмет изученья:
Именно то, из чего могут вещи родиться, а также —
Где, каким образом зиждется все без участья бессмертных.
Если бы из ничего созидалось что-либо, то также
Все существа породить бы могли без семян что угодно:
Люди водились бы в море, в земле же могли бы родиться
Чешуеносные рыбы и птицы, а с неба сбежало б
Стадо скота, и породы неведомой хищные звери
Жили бы вместе в пустынных местах и краях населенных.
И не всегда однородные были б плоды на деревьях,
А вперемешку плоды все росли бы на дереве всяком.
Так что, не будь родовых таких телец у особи каждой,
В чем состоять бы могло постоянство зачатья в природе?
Ныне рожденье существ от зачатков известных зависит;
Только оттуда они возникают и жизнь получают
Там лишь, где есть их материя, их родовые зачатки.
А потому невозможно, чтоб все из всего возникало,
Так как известным созданьям присущи известные свойства.
Кроме того: для чего созерцаем мы розу весною,
Злаки же летом, а осенью сладостной лозы,
Как не затем, чтобы все семена собирались во время
Определенное, чтоб сообразно со временем года
Все раскрывались создания и животворная почва
Отпрыски нежные вынести к свету могла безопасно?
Из ничего существа нарождались бы сразу, к любому
Сроку и без соответствия каждому времени года,
Так как в них не было б телец первичных, развитие коих
Несоответственным временем года могло б задержаться.
Не было б, далее, нужды во времени также для роста
Всяких зародышей, если бы из ничего возникали.
Сразу б из малых детей существа становились юнцами,
И густолиственный лес из земли вырастал бы мгновенно.
А между тем ничего не бывает подобного. Твари
Всякие мало-помалу растут из известных зачатков,
Род свой притом сохраняя. Поэтому можешь ты видеть,
Что из материи собственной все возрастает на свете.
Также заметь, без дождей, каждый год в свое время
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
