Адмирал ослабил ворот кителя. Вновь накатила дурнота. Он словно слышал, как сейчас, запертый в кабинет штурмовика, его проклинал сын. От этого становилось еще хуже.
— Извини, сынок. Я не мог поступить иначе… Мама просила тебя защитить. Прости, если сможешь. Прости.
Прощение у сына Карпов просил совсем не за то, что увел его с поля боя. Совсем нет! Это был его долг, как отца, попытаться спасти свою кровь. Извинялся он за свою ложь… Не было никакого путешествия в прошлое. Не было никакого второго шанса. Ничего этого просто физически не могло быть. В том подземном комплексе, в который он отправил своего сына, находилась установка пространственного прокола, одна из засекреченных разработок ученых космического флота, после начала войны ставшая никому не нужной. Машина требовала гигантских энергетических ресурсов, не давая никакой ощутимой отдачи. Кому во время войны на выживание человечества было интересно другое измерение?! Крошечный портал, с непредсказуемым результатом активации?! Естественно, проект был сразу же заморожен.
— У тебя все обязательно получится… Слышишь меня? У тебя все обязательно получится…
Все, враг подошел на расстояние первого выстрела. Черное пространство вокруг земных кораблей осветилось многочисленными вспышками, яркими лучами и энергетическими разрядами.
Как он и думал, у них не было никакого шанса. Сгустки плазмы, выпускаемые орудиями пришельцев, прожигали броню земных крейсеров и фрегатов, словно та была из бумаги. Боевые корабли разрезало на части, превращая эту часть космического пространства в чудовищный бульон с клецками из людей и металлического мусора. Долго не протянул и флагман земного флота, непрерывными волнами отстреливавший свои ракеты в сторону врага. Бесполезным оказалось оружие, на которое земные стратеги делали свои главные ставки в войне. Ракеты просто не успевали долетать, как благополучно сгорали в стене плазмы. Чужие слишком эффективно умели с ним бороться. Хоть какой-то вред пришельцам нанесли лишь штурмовики, подобно отчаянным птичкам, бросавшимся в самоубийственные атаки на гигантские корабли чужих. Быстро отстреляв боезапас, пилоты тут же шли на таран, надеясь хоть кого-то забрать с собой.
Лишь один штурмовик летел прочь от сражения, унося в своем чреве бьющегося в истерике пилота. Тот колотил по отключившейся консоли, рвал штурвал, но не слушавшая его машина, по-прежнему, летела к Земле. Из всего заблокированного оборудования только рация пилота оставалась рабочей, транслируя весь ужас погибающего флота.
Штурмовик влетел охранную зону в тот момент, когда пилот уже приставлял к своему виску бластер. Алексею не хватил каких-то секунд, чтобы спустить курок и отправиться в небытие. Идентификатор сработал, как надо. Человек был опознан и прямо в штурмовике накрыт парализующим полет. Это был еще один привет от отца, адмирала Карпова. Оказалось, он предусмотрел и этот отчаянный поступок своего сына.
Боевая машина, мягко приземлившаяся на посадочную площадку, тут же начала проваливаться под землю. За десять минут грузовой лифт доставил объект на пятнадцать километров под землю, где машина была вскрыта, а парализованное тело, прямо в антиперегрузочном коконе доставлено в испытательный отсек. Здесь медицинские дроиды аккуратно извлекли пилота из кокона. Сняли скафандр, специальный костюм. Быстро обработали неподвижное тело специальным составом и погрузили его в плотный раствор, прикрепив к лицу кислородную маску.
Пошел обратный отсчет. Установка пространственного прокола начала генерировать электромагнитное поле. С каждой секундой росла мощность формирующегося поля, в центре которого концентрировалось неимоверное количество энергии. Здесь создавалось пространство, родственное черным дырам, которое не подчинялось известным физическим законам. Тут вообще не было никаких законов и постоянных величин. Даже время в таком месте становилось относительным, то растягиваясь, то сжимаясь.
Наконец, нужный порог был достигнул. Разряд…
Чужое место — чужое время — чужое тело
Небольшая комната, по всей видимости принадлежала мальчишке- подростку. Интерьер, обстановка, характерные детали и отсутствие всяких милых девчачьему сердцу мелочей — все говорило именно об этом.
Одна из стен была заклеена красочными постерами с персонажами и объектами из то ли вирт-игры про космос и звездные сражения, то ли соответствующего фильма. В самом центре постера, надвигаясь на зрителя, располагался гигантский звездолет, бугрившийся разнообразными техническими надстройками, орудийными башнями и ракетными установками. Его броневые плиты были испещрены многочисленными оплавленными следами от попадания раскаленной плазмы и ядерных боеголовок. Чуть в стороне красовалась горделивая фигура космодесантника, увешанного, словно новогодняя елка игрушками, всяким разным оружием. Его мужественное лицо с выдвинутым вперед подбородком, высоким лбом и пронзительно голубыми глазами уверенно смотрело вперед, словно говоря: Я — герой!
Тема космоса и звезд продолжалась в довольно большом числе моделей космических кораблей, которые висели на специальных подвесках под потолком. Большие транспортники и пузатые авиаматки, массивные линкоры, громадные крейсеры прорыва и юркие штурмовики еле заметно покачивались от неуловимого движения воздуха.
В углу комнаты стояла кровать, на которой находилось неподвижное тело подростка. Натянутая до самого подбородка белоснежная простынь совсем не скрывала субтильного туловища. Узкие плечи, руки и ноги без всякого намека на мышцы. Его болезненную бледность лица усиливали непослушные черные волосы. Вокруг глаз застыли темные круги.
— …Перестань себя винить, — через плохо прикрытую дверь доносился приглушенный женский голос. — Ты ни в чем не виноват. Услышь, наконец меня! В случившемся с Алексеем нет никакой твоей вины! Мища, пожалуйста, прекрати. Ты же поедом себя ешь…
Через несколько секунд заговорил мужчина. Голос у него был тяжелый, полный бесконечного отчаяния. Звучала и еще нотка тщательно сдерживаемой ярости. Физическим чувствовалось, как он сдерживался, чтобы не сорваться и дать выходы накопившейся злобы.
— Я понимаю, разумом понимаю, что ты права… Я отошел на какие-то полчаса в офис «Ростико», чтобы подписать эти проклятые бумаги. Леща остался в машине, на охраняемой парковке. Что там ему могло угрожать? Конечно, ничего. Там же везде камеры, сканеры, подавители. Там все под контролем. Так они всегда говорят. Не беспокойтесь, все под контролем, — словно убеждая самого себя, говорил мужчина. — Я ведь и не думал… Понимаешь меня… Откуда я мог подумать, что эти урожденные дебилы решать именно на парковке устроить свою дуэль?! Мне даже в голову не могло это прийти. А им пришло… Они ведь урожденные дворяне, честь и совесть страны, элита… Им ведь дозволено то, что нам, смертным, недоступно. Конечно, конечно, можно. Это же дворянская дуэль. Им же нельзя сносить оскорбления их чести. Можно и целый дом испепелить ради такого… А мы что? Мы же земляные черви. На земле живем, ползаем…
Его речь становилась все более бессвязной, постепенно сходя на бормотания. Вскоре раздались рыдания.
