увереннее. — Я спешу по очень важным делам.
— Эй, — боец поманил проходящего мимо парня с ведром и шваброй. — Проводи Граду Левони в гостиницу. Генеральский люкс.
— Я, зачем, нет, мне надо уехать, срочно вызвали на работу.
Парень со шваброй терпеливо ждал и Града вынужденно кивнула. С пылающими щеками поплелась за провожатым. Что ж, ей не впервой становиться всеобщим посмешищем. Никто, правда, сейчас над ней не смеялся, но это не важно. Града видела все в черном цвете. Хотела себя жалеть? Вот, жалей. Самое время.
Генеральский люкс показался огромным. Холл, спальня, даже кабинет имелся. Приятно пахло, в вазах стояли свежие цветы. Ванная комната как приемная у Антонио, в которой Града сидела почти сутками. Куда столько квадратных метров? Генералы приглашают сюда каких-то особенных и шикарных женщин? Града почувствовала себя даже не песчинкой, а четвертинкой песчинки. И в самом деле пожалела свою загубленную командировку. Как она мечтала о новых возможностях и все пропало.
В дверь вежливо постучали и Града заметалась по номеру. Кто мог к ней прийти? Она выглядит ужасно. Волосы распущены. Так и не переоделась. И только сейчас осознала, что переодеться ей не во что. Чемодан забрали сразу же, как она появилась на орбите. Сказали, что отправят в гостиницу. Она кинулась бегом к Римсту выполнять задание. Потом ее принудительно сюда доставили. Града и не вспомнила про свой чемодан.
Стук повторился, пришлось открыть. Неулыбчивый боец поставил в номер чемодан, не заступая порог. Козырнул и сделал шаг назад. Града криво улыбнулась и опустила глаза. Вот и дожила до момента, когда ее принимают за легкомысленную девицу. Она не справилась, она убогая. Хорошо, что чемодан нашелся. О ней все-таки не забыли, позаботились. Града со вздохом начала закрывать дверь. Боец не ушел, а громким шепотом проинформировал.
— Вы не волнуйтесь, тревога была учебной. Генерал скоро освободится.
— Спасибо, — краска бросилась Граде в лицо и она поспешила запереться.
Какое впечатление оставит о себе несчастная Града? Решат, что она любовница? Новая пассия? Доверчивая дура? Варианты не особо нравились Граде и можно было придумать другие определения, поприятнее. Но она упорно искала самые обидные. Пока не расплакалась от нарастающей боли в груди. Стояла под душем и всхлипывала. Можно было лечь в пенную ванну, расслабиться, взять в баре что-нибудь выпить. Даже выбрать самое дорогое.
Антонио, ее начальник, ни слова бы ни сказал за такой перерасход командировочных. А Мимоза еще бы и похвалила. Только Града запретила себе эти удовольствия. Она не будет делать вид, что все в порядке. Она нарушила свои внутренние правила. Выбрала партнера не по статусу, вернее, выбрали ее для сиюминутного развлечения, но это не имеет значения. Града не права. Она поступила непрофессионально.
После душа Града напялила любимую пижаму и устроилась с ногами в мягком кресле. Не успокоилась, продолжала клевать себя. Некстати вспоминались все промахи, начиная с детского сада. Как упала с табуретки, когда читала стихотворение деду Морозу на празднике. Никто ее не пожалел, все смеялись, даже дед Мороз. А в школе за Градой сидел противный парень и дергал ее сзади за волосы. Града ойкала, учителя злились и вызывали ее отвечать к доске.
В колледже Граде тоже приходилось несладко. Потому, что куратор их курса сразу заметил стеснительную девушку и выбрал ее для роли паршивой овцы. Если в классе не было мела или тряпка была сухая, или даже кто-то опоздал — за все отвечала Града. У нее ни минутки не было свободной на переменах. Она носилась по классам, разыскивая забытый зонтик или портфель куратора. Порой Граде казалось, что дело не в забывчивости, а во вредности.
Обычно Града находила положительную сторону в том, что с ней происходило. После случая с табуреткой, ее больше не заставляли учить стихи и выступать. Она пряталась в последних рядах, ей доставалось меньше подарков, но и позора почти не было. В школе она стала отличницей, чтобы быть постоянно готовой ответить у доски. А в колледже на распределении ей сразу предложили хорошее место у мамы Антонио. За исполнительность и расторопность.
В общем, Града не жаловалась на судьбу. Родители умерли рано, но она не жила в бедности, и ее ценили на работе. Что вдруг в ней сломалось, она понять не могла. Только слезы нет-нет да и застилали глаза. Ее приняли за другую, поимели, только ведь Граде очень понравилось. Она забыла о приличиях, отдавалась со всей душой этому красавчику Римсту. А теперь паниковала при мысли, что они увидятся снова. Града ни слова не сможет произнести. Ей просто-напросто надо вернуться поскорее домой.
Постепенно все забудется. И провал Грады тоже забудется. Мимоза простила ее за так и не начавшийся роман с ее отцом Динасом. А Римст? Простит ли Мимоза ее еще раз? Града вздыхала и не мог прийти к правильному решению. Убежать и спрятаться? Или достойно встретить равнодушие или досаду в глазах Керро? Сможет она показать себя профессионалом, которому все равно чей флаг развевается над цитаделью?
Града измучилась, прикидывая последствия своего падения, да так и уснула в кресле. Не услышала, как открылась дверь в номер. Не почувствовала, как Римст наклонился над ней, всматриваясь в ее лицо со следами слез. Не очнулась, когда сильные руки подняли ее и отнесли в спальню. Даже когда Керро стянул с нее пижаму и закутал в одеяло, не проснулась. Лишь прерывисто вздохнула, ощутив тепло рядом, и прижалась всем телом.
Керро лег тоже и закрыл глаза, но сон не шел. Он долго размышлял, где ему ночевать. В своих апартаментах или в люксе с этой симпатичной скромницей. В апартаментах было бы проще. Во всех смыслах. Это его дом. Там он мог взять паузу, прийти в себя. Отстраниться от ситуации. Притушить слухи. Пусть никто не будет трепать его имя и задавать вопросы, но подчиненные уже заинтересовались. Генерал отдал странное распоряжение — поселить в люкс простую командировочную, гражданскую, которых с недавнего времени стали пускать на орбиту.
Неразумно было приходить в гостиницу, неразумно оставаться здесь на ночь. Только если бы Керро не заглянул, Града, генерал уже вспомнил как зовут секретаршу Антонио, спала бы в кресле и утром у нее болело бы все тело. Керро собирался извиниться за свои нахальные действия и уйти. Днем он поддался порыву. Вспыхнул как спичка, когда вдруг перед ним воплотилась его первая и давно забытая любовь. Юная, застенчивая Леона. Правда, любовь быстро прошла и больше Керро не влюблялся.
