Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
только в радость. Для того ведь колеса и нужны, а? – Он любовно поглаживает крышу автомобиля. Учитывая, что на нашем острове, который легко можно обойти пешком, имеется ровно два механических транспортных средства, причем второе – мотоцикл, грузовая платформа есть только у пикапа. Джон гордится своей машиной, пускай на борту кузова и выведено «Национальный фонд», а не «Джон Эшфорд, генеральный смотритель».
Со стороны дома доносится глухое «рр-вуфф», секундой позже к нам пулей летит наш полудикий лабрадор, и я ругаю себя за незакрытую дверь. Обычно Макс со всех ног уносится прочь и оказывается на другом конце острова, не успеешь позвать (хотя он все равно не слушается), но сегодня все внимание пса поглощено автомобилем. Когда Макс, весь в слюнях от радости, пытается присоседиться к чемоданам, я пользуюсь возможностью, аккуратно беру его за ошейник и отвожу обратно в дом к Салли.
– Вот балбес. – Она укоризненно качает головой. – Ну, идем, Макс. На этой неделе останешься со мной, но зато я побалую тебя вкусненьким.
– В тот момент, когда я наконец закрываю за собой дверь, Эмма решает повторить собачий трюк и безуспешно пробует забраться в кузов с криками: «Туда! Туда!» Мой милый дикий зверек. Огибаю пикап и целую дочурку в лоб, вдыхая аромат земляничного шампуня, затем беру ее на руки и занимаю пассажирское сиденье. Миледи. Юная леди. – Шотландский акцент Джона Эшфорда заметнее всякий раз, когда он изъясняется высокопарно, что бывает часто.
Сама галантность, он захлопывает за нами дверцу. Все обитатели Люта постоянно стремятся нам угодить, и я каждый раз смущаюсь. Мы, Тредуэи, живем на острове как вечные постояльцы курортного пансионата, при том что большинство из тех, кто нам помогает, отнюдь не получают в Олдер-хаусе жалованья. Прожив здесь почти семь лет, я до сих пор не могу уразуметь, чем мы заслужили столь доброе отношение.
Тряский пикап Джона Эшфорда увозит нас с подъездной аллеи, обрамленной северными вязами, и я снова щурюсь от ярких солнечных бликов на воде. Эмма по пояс высунулась в открытое окошко, раскинув руки так, словно хочет поймать поток воздуха и улететь.
– Я слышу лошадку! – кричит она.
Аккуратно усаживаю ее к себе на колени и в ответ на вопросительную улыбку Джона пожимаю плечами.
– Она мечтает о лошади.
Джон усмехается. На Люте лошадей нет и никогда не было. Здесь не принято их держать – видимо, на острове они дичают, – и я не намерена становиться первой леди Тредуэй, нарушившей традицию исключительно по прихоти ребенка. Завтра, когда мы приедем в Суррей, Эмма сможет покататься верхом с тетей и кузенами.
Фырча, пикап проезжает мимо школы и движется к пристани. По пути я прочесываю взглядом каждый дюйм горизонта, но не вижу ни Чарли, ни кого-то похожего по росту – возможно, потому, что прочие дети уже покинули остров.
Слава богу, море сегодня спокойное – по крайней мере, наш катер не будет валять на волнах всю дорогу через Бристольский залив, как в прошлый раз, когда мы направлялись на большую землю, почти год назад. Говорят, сейчас в этих водах безопасно: они регулярно патрулируются, да и боевые действия идут далеко отсюда, – и я склонна этому верить. Военные корабли размещены весьма продуманно, и не только ради безопасности нашего крошечного архипелага, ведь через незащищенный Бристольский залив враг может проникнуть в самое сердце Британии.
Я крепче прижимаю к себе Эмму. За четыре года войны с нами не стряслось никакой беды. Режим прекращения огня, объявленный на прошлой неделе, соблюдается. И сегодня все будет хорошо.
Причала, у которого нас ждет катер, пока не видно, зато я вижу куда более внушительную
«Гордость Люта» – она плавно скользит по волнам, палуба до отказа заполнена пассажирами. Зрелище вызывает у меня в памяти фото поездов, битком набитых детьми, которых вывозили в эвакуацию во время «Лондонского блица». Боже, нет. Стоп. Если «Гордость» что и напоминает, то скорее прогулочную яхту со школьниками, отплывающую в увеселительную поездку на весенних каникулах.
Тесновато им там, наверное, – набились как сельди в бочку, – но, с другой стороны, и путешествие их короче нашего: до острова Суннан максимум двадцать минут хода, тогда как путь до большой земли займет у нас несколько часов. Скромные условия в этот уик-энд ждут всех пассажиров «Гордости», даже тех, кто успел занять ветхие летние домики. Остальным придется довольствоваться палатками и кострами, однако бытовые неудобства – небольшая цена за то, чтобы в очередной раз подкрепить традиционное суеверие Люта.
– Глядя им вслед, я немного сникаю, как ребенок, которого не пригласили на праздник, хотя в действительности все не совсем так. Буквально позавчера две «мамочки», Венди и Дженни, поинтересовались, поеду ли и я на Суннан, раз уж принято решение отправить туда всех детей. Когда я сообщила, что мы уезжаем отмечать годовщину свадьбы, их лица вытянулись сильнее, чем можно было ожидать. Если еще не уедете, приходите нас проводить, – сказала Венди, только сильнее меня смутив: я и понятия не имела, что так полагается.
В итоге сегодня утром я осталась дома, хотя вряд ли на пристани кто-то заметил, что меня нет. По правде говоря, я на самом деле подумывала туда сходить – Салли небрежно, как бы между прочим осведомилась, собираюсь ли я на проводы, – но ведь никто впрямую не объяснил мне, что это часть моих обязанностей. Никто, и, уж конечно, не Хью, с головой ушедший в подготовку к нашему отъезду. Чемоданы мы упаковали меньше часа назад, Чарли все утро егозил, Эмма сперва хныкала, потом расшалилась, а я сама убей не понимала смысла этой затеи. Кому нужно, чтобы Нина Тредуэй пришла на берег помахать рукой вслед уплывающему кораблю?
Нельзя сказать, что я близко общаюсь с родителями островной ребятни. Наши дети немного разнятся по возрасту, поэтому на игровой площадке дружбы с мамочками завязать не получилось, к тому же большинство из них знают друг друга еще с тех пор, когда сами были детьми. Их семьи – основа местного сообщества. Непросто вклиниться в него, перенять негласные коды, соблюдать социальные ритуалы. И все же: «Приходи нас проводить». Во всяком случае, я знаю, что отправка детей на Суннан не относится к традициям Люта, потому что раньше этого не делали. Согласно вековому обычаю, все жители острова независимо от возраста и состояния в День «Д» обязаны находиться на Люте. Но не в этом году. На острове провели всеобщее голосование и решили иначе. В связи с войной, с тем, что нас стало меньше и т. д. и т. п., остров временно покинут дети и несколько взрослых, которые будут за ними присматривать, в том числе преподобный Уоррен. Обычно
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
