какой в червонец и заработаю на кусок хлеба, для себя и для Розалин.
Только я твёрдо решила, что с мужчинами — людьми я работать не буду. Слишком уж я их презираю этих двуногих простолюдинов. Подлые они. И голова без мозгов. Нет уж, полным — полно и других разумных созданий — гоблинов, оборотней, орков и эльфов. И конечно же драконов, почему-то всегда упоминаю о них в последний раз.
— Конечно, драконы тоже бывают одинокими, как и мы люди — холодным тоном я на вопрос пятидесяти трёх летней журналистки. — Кстати, моё брачное агентство так и называется — «Одинокие драконы».
Название через мгновение пришло мне в голову.
Журналистка приподняла бровь и что-то быстрыми движениями застрочила в блокноте. Кажется, он для серьёзных записей. У меня внутри всё дрожало от моих мыслей и о том, что последние деньги я вложила в аренду, сделала ремонт, и заплатила за рекламу. Но, а что если в ближайшее время заказы, не появятся нам с Розалин просто нечем будет питаться.
Наша с Розалин небольшая уютная квартира находилась в этом же доме, на третьем этаже. У дочурки была своя просторная комнатка, с деревянной лошадкой и кроватью, застеленная мягким пуховым пледом. На полке стояли её детские книжки с разноцветными картинками. Моя Розалин росла счастливым ребёнком. Пусть даже если она никогда не видела своего отца, но я делала для неё всё, чтобы Розалин никогда не в чём не нуждалась и не чувствовала себя хуже других детей к чьим именам тоже полагалась приставка «Ви“Агро». Девочек разряжённых в шёлка. Девочек, у которых есть свои собственные слуги. Летним утром девочки катались в городском парке на своих игрушечных пони, они хвастались тем, как нарядно их пони разукрашены лентами и цветами. Щёки юных леди румянились от яркого солнца, а смех звенел по всей округе как звонкие колокольчики. И неважно, кто эти аристократки — маленькие зеленокожих гоблинков, тонкие, крупные, их ножки, обутые в добротные кожаные ботиночки, почти достающие до земли.
У Розалин пока что не было своего пони лошадки. Но скоро обязательно будет! Обязательно будет! И пусть они только попробуют косо посмотреть на мою дочурку. Она принадлежит к высшему сословию по праву её рождения.
«И что это точно? — осведомился ехидный голосок в моей голове. — А кто её несуразный папаша? Ты ведь даже имени его не знаешь!»
Но я привычно отправила этот ехидный внутренний голос к тёмному царству преисподней. Куда бы отправила и папашку Розалин, была бы на том моя воля.
— И вы планируете брать оплату за ваши услуги? — спросила журналистка. — Неужели кто-то бы хотел выставлять свою жизнь напоказ?
Мне хотелось ответить грубо и резко, но я сдерживала себя.
— Людской народ меняется! — невозмутимо ответила я. — В соседнем королевстве, Авалоне, такие конторы уже существуют. Скоро это будет в порядке вещей и никого это не удивит.
Я промолчала о том что в Авалоне открылось одно агентство, но в скором времени оно прогорело. Правда, его владельцем был мужчина. А разве мужчины что-то смыслят в сердечных делах! Я думаю, они и понятия об этом не имеют.
— Так я могу заполнить ваши опросные листы? — заинтересованно спросила журналистка. — Кстати я так вам и не представилась. Меня зовут Иррана. Иррана Онокиск.
— Мне абсолютно неважно как вас зовут! — отрезала я. — К тому же я не собираюсь работать с людьми! От вас только требуется статья в газете, и больше мне ничего не нужно от вас милейшая.
У Ирианы, или как там её, дернулась щека. Она промолчала, но так сильно надавила на карандаш, что острие разорвало бумагу.
— Отлично, миледи, осталось ещё несколько вопросов.
Мне случаем не почудилось или в произнесённом слове «миледи» я отчетливо услышала в самом деле издевательство над собой? Миледи не рожают детей от первых попутных встречных. Мой вечный, несмываемый позор, который превратил меня в глазах верхушки общества в падшую девушку. Никто из мужчин из близкого окружения моего круга на мне никогда не жениться, даже не посмотрит в мою сторону.
Если же эта мужланка и хотела меня оскорбить, и даже вывести из себя, ему это с трудом удалось. Я не повернулась в её сторону. Это после всего, что мне пришлось пережить, эти постоянные насмешки казались мне комариным укусами.
