Однако так было не всегда. Когда Клэр была маленькой, она с удовольствием смотрела, как он после работы тренируется с мячом. Странно, что из доброй, пылкой девчушки она превратилась в сухую и черствую феминистку. Но пусть не надеется, что ее насмешки отвратят его от Буэна-Виста. Кэмерон для него все равно что отец. Лучшего отца трудно и желать… Кэмерон?! Фрэнк вздрогнул. Он кожей почувствовал: что-то не так.
– Что с Кэмероном? – едва не закричал он.
Еще один глубокий вздох, и наконец Трой решился:
– Он умер, Фрэнк.
Сердце у Фрэнка сжалось в комок. Ноги стали ватными.
– Нет… нет! – задыхаясь пробормотал он, качая головой.
– Два дня назад, – таким же бесстрастным тоном продолжал Трой. – Умер ночью, в своей постели. Сердце остановилось. Его нашли только утром… Клэр нашла его. Ничего нельзя было сделать, Фрэнк. Он умер.
Умер…
Фрэнк почувствовал, что проваливается в какую-то черную дыру, огромную, бездонную пропасть. Он смутно чувствовал, что Трой крепко держит его под локоть, трясет его. Ноги двигались механически. Перед глазами был туман – как во время матча с «Рейдерами», когда он получил травму позвоночника. Наконец Трой почти насильно втиснул ему в руку стакан с виски, и только тогда Фрэнк осознал, что сидит на кушетке в вагончике, который предоставила ему кинокомпания.
– Ужасный удар, Фрэнк, для всех нас.
Фрэнк только кивнул в ответ. К горлу подступил ком, и он не в силах был говорить. Заставил себя проглотить виски.
– Я уже заказал нам с тобой два билета на самолет. Тебе до отъезда надо утрясти все вопросы с киношниками. Может быть, придется отложить съемки, если они не могут снимать в твое отсутствие.
Кино… теперь оно потеряло всякий смысл.
Сердце Фрэнка сжалось от боли. В голове мелькали бессвязные обрывки мыслей. У Троя есть Элисон и дети. У Хоакина – Бекки, и они ждут ребенка. У обоих его друзей есть семья. Семьей Фрэнка все эти годы были Буэна-Виста и Кэмерон, а теперь, когда Кэмерон умер, он словно лишился корней.
Больше ему незачем туда возвращаться.
Клэр не захочет, чтобы он приезжал.
Но сейчас он должен туда поехать – пусть даже и в последний раз… чтобы попрощаться с человеком, который всегда относился к нему, как к родному сыну. Клэр не запретит ему отдать Кэмерону последний долг. Трой и Хоакин поедут с ним. Они будут втроем, они навсегда запомнят, что сделал для них Кэмерон… какое большое у него было сердце.
Почему его сердце остановилось?
Он поднял глаза на Троя.
– Ведь Кэму было едва за семьдесят!
– Ему было семьдесят четыре, – спокойно ответил Трой.
– Он всегда был крепким и сильным. Вполне мог дожить и до ста.
– Да, Фрэнки. Мы все так считали.
– И ведь с Рождества прошло всего три месяца. Тогда он выглядел нормально. Как всегда.
Трой покачал головой.
– Никаких угрожающих симптомов. Может, сказалась засуха и то, что пришлось уволить сезонников и продать лошадей.
– Я предлагал ему свою помощь. Все, что нужно, чтобы они продержались. Ты ведь знаешь, Трой, денег у меня больше, чем я могу потратить.
Трой скептически улыбнулся.
– Я тоже предлагал. Скорее всего, и Хоакин тоже.
– Ведь он же помогал нам, черт побери! Почему же не позволил нам отплатить добром за добро? – Фрэнк сжал кулаки. – Я знаю в чем дело. Скорее всего, Клэр его отговорила. Гордячка проклятая! А Кэм не пошел против нее.
– Фрэнк, не вини Клэр. Ей и так сейчас тяжко. На твоем месте я бы ее не осуждал. Обращайся с ней по-доброму. Кэм именно этого от тебя хотел.
– Да, знаю, знаю… – Фрэнк беспомощно развел руками. – Мне будет его не хватать.
Трой кивнул и отвернулся, но Фрэнк успел заметить, что глаза друга увлажнились. Кэмерон стал отцом для всех них, не только для него, Фрэнка. Трою тоже больно. А Хоакин…
Хоакин сейчас, наверное, уже в Буэна-Виста – помогает в меру своих возможностей. Ему ехать ближе всех, а нефтяная компания уж конечно выделила своему главному юристу личный самолет. Хоакин наверняка постарается, чтобы все процедуры, связанные со смертью, прошли для родственников по возможности легко и быстро. Ведь у Кэмерона не одна только Клэр. Есть еще старшая, Кэтрин. Она балерина и, когда бывает в Штатах, живет в Хьюстоне. Сейчас плохо им всем. Трой прав. Кэмерон вправе ожидать, что его мальчики, как он их называл, отнесутся к дочерям по-доброму.
– Мы не знаем, отчего он умер, – глухо продолжал Трой. – Может быть, просто пришло его время. И нет смысла копаться в этом, Фрэнки. Нам пора двигаться, чтобы успеть на самолет. Ты как, сумеешь договориться с режиссером?
Фрэнк глотнул еще виски и на секунду крепко зажмурился, отгоняя слезы.
– Я готов, – так же отрывисто ответил он, поднимаясь на ноги. – Только поговорю с режиссером, позвоню агенту… и можно двигаться.
3
В Финиксе им предстояло сделать пересадку на рейс до Эль-Пасо, потом пересесть на самолет местной авиалинии. Пройдет несколько часов, прежде чем Трой и Фрэнк доберутся до Буэна-Виста. Стюардесса предложила им шампанского. Оба отказались и попросили апельсинового сока. Сейчас не время для шампанского.
Какая-то мысль все время не давала Фрэнку покоя, но ему было трудно сосредоточиться. Наконец он вспомнил.
– Почему Хоакин сам не позвонил мне? Тогда тебе не пришлось бы ехать за мной.
– Мы решили, что будет лучше, если мы полетим вдвоем.
– Я рад, что ты составил мне компанию, но мы с тобой могли бы встретиться и в аэропорту.
Трой метнул на него смущенный взгляд.
– Тогда ты мог бы и не полететь. У тебя привычка все делать по-своему. А так, если что, я рядом.
Фрэнк нахмурился.
– По-твоему, меня надо повсюду водить за ручку?
– Нет. Мы просто потеряли бы время. И вот еще что, Фрэнки. Хоакин не хотел сообщать тебе подробностей по телефону. Он поручил дело мне и велел подождать, пока ты оправишься от первого потрясения.
В животе у Фрэнка снова все сжалось.
– Не тяни. Выкладывай, что там еще. Мы уже в самолете. Я никуда не сбегу. Что еще мне предстоит узнать?
Трой смерил его долгим взглядом, словно решая, в силах ли Фрэнк услышать новость.
– Кэм оставил завещание. Оно хранилось у Хоакина. А сейчас он его вскрыл.
– Ну и что? – Фрэнка немного отпустило. Завещание… что тут такого? – Кэмерон все делал правильно.
– Фрэнк, только не кипятись. Буэна-Виста заложена и перезаложена… В общем, Кэмерон назначил тебя наследником половины ранчо.
– Что?!
