на кухне и ревела из — за того, что у меня подгорела яичница. И прекрасно ведь понимала, что это все гормоны. Но ничего не могла с собой поделать — часто либо плакала из — за ерунды, либо дико радовалась. Сейчас чувствовала себя ни на что не способной. Ну какая из меня получится мама, если я даже яичницу не могу нормально приготовить⁈
— Чему радоваться? — вытерев слёзы, я подняла взгляд на Марка.
Он стоял возле холодильника и пил молоко прямо из коробки. Вечно ходил по дому в одних только штанах, демонстрируя всем свою фигуру. Да, сложен Марк неплохо. Поджарый, жилистый. Но мой Антон все равно лучше.
— Как чему? Ты не заметила? — вытерев губы тыльной стороной ладони, он изогнул бровь. — У тебя кое — что выросло.
— Конечно, как тут не заметить, — вздохнула я, погладив округлившийся живот через ткань домашней футболкой. — Это нормально.
— Да? — удивился этот балбес, поставив коробку молока обратно в холодильник. — Сиськи реально растут вместе с животом?
Я закатила глаза и швырнула в него кухонным полотенцем. Марк заржал, увернувшись. И подошёл к плите, заглянув в сковороду.
— Поделишься? — обернувшись на меня, поинтересовался он.
— Ты серьезно будешь это есть? — удивилась я, заглянув в насмешливые глаза цвета чёрного чая.
— Ну да, — пожал плечами Марк. — Подумаешь, подгорела. Меня мать и не такими деликатесами кормила, прежде чем свалить в закат.
Я радостно улыбнулась. И даже обняла его. Больше плакать не хотелось.
— Хочешь, сделаю салат? — переложив яичницу в тарелку, оживлено спросила я. — Есть огурцы и помидоры.
— Давай, — кивнул он, с лёгким любопытством наблюдая за мной.
Я собрала светло-русые волосы в хвост и принялась резать овощи. А потом мы вместе с Марком ели подгоревшую яичницу. Она оказалась не такой ужасной на вкус, как я думала.
Болтая с Марком о всякой ерунде и смеясь над его пошловатыми шутками, я отвлекалась от своих переживаний. Иногда он бывал вполне адекватным и не вёл себя как придурок. Но стоило появиться рядом кому — то из родных, как Марк менялся. Становился заносчивым. Подколы и язвительность сыпались на всех вокруг, как конфетти. Иногда доставалось и мне — но сейчас, когда я в положении, он особо меня не трогал.
Вот и сегодня, стоило зайти Антону домой, как Марк, отодвинув от себя тарелку, потрепал меня по волосам и поднялся со стула.
— Мерси, — отозвался он. И обернулся на Антона. — Здорово, папаша. И пока.
— Привет, — улыбнувшись мужу, поздоровалась я. Пока ещё не осознавала, что Антон теперь мой муж. Подумать только! У меня, можно сказать, уже есть семья!
— Привет, — он не улыбнулся мне в ответ, проводил взглядом Марка, прошедшего мимо него и с хмурым видом сел рядом со мной.
— Ты чего так рано? — удивилась я, положив голову на его плечо. — Есть какие — то новости?
Антон уже месяц не мог устроиться на работу. Ходил по собеседованиям, но безрезультатно.
— Никаких, — отозвался он. — Заколебали уже эти собеседования. Нет настроения сегодня куда — то ходить. Только требуют, а платить нифига не хотят.
— Ты найдёшь работу, — пытаясь подбодрить его, заявила я. — Со временем обязательно найдёшь! Я уверена. Все будет хорошо.
— Надеюсь, — коснувшись моего виска губами, сказал он. — Поесть ничего нет?
Я поднялась с кухонного дивана и убрала тарелки в раковину.
— Я приготовила яичницу, но мы с Марком ее съели, — с усмешкой сообщила я. — Хочешь, разогрею котлет или…
— С Марком? — изогнул брови Антон, пронзив меня взглядом серо — голубых глаз. — Я думал, приеду и ты приготовишь что — то для меня.
Я с трудом удержала усмешку на лице.
— Сейчас накормлю тебя! — заверила я мужа. — Дай мне десять минут. Просто я не знала, что ты так рано вернёшься.
Антон поднялся с дивана, притянул меня к себе.
— Старайся не общаться с ним, — после лёгкого поцелуя в губы, негромко сказал он.
— С Марком? Почему? — подняв удивленный взгляд на Антона, вскинула брови я.
— Неизвестно что у него творится в голове, — голос мужа звучал серьёзно, — не упустит возможности подставить или сделать гадость. Тебе нельзя нервничать.
Я отстранилась от Антона и пожала плечами.
— Ну… ладно.
— Умница, — натянуто улыбнувшись, он направился к дверям. — Разогрей что — нибудь, я в душ.
Я проводила мужа недоуменным взглядом и открыла холодильник, ища на полках контейнер с котлетами, которые вчера мы лепили вместе с Аглаей Петровной — мамой Антона.
В последнее время Антон вёл себя не так, как раньше. Стал более отстранённым и серьёзным. Но я даже радовалась — всё — таки он будущий отец. Берет на себя ответственность, а не бежит от неё. Ищет работу, старается. Я пыталась его поддержать и понять. Я верила, что мы справимся. Просто пока что нужно потерпеть.
Глава 3
Но месяцы шли. А работы все не было. Антон чаще стал пропадать. То ходил по собеседованиям, то по каким — то другим делам. Поэтому дома бывал редко. Я успокаивала себя, продолжала верить в лучшее. Старалась не обращать внимание на взгляды одногруппников, которые наверняка замечали мой живот. А потом, как и хотела, взяла академ.
Я понимала, что мне нужно сосредоточиться на своём настроении. Пыталась контролировать себя, чтобы не навредить малышу. Чаще гуляла, встречалась с подругами, отвлекалась на домашние дела. Но все равно эмоции рвались наружу. Слёзы лились сами собой. Мне все равно казалось, что я осталась одна. Что меня никто не понимает. А когда пыталась поговорить с Антоном, расспросить о работе и о наших дальнейших планах, он отмахивался. Я чувствовала, что его раздражает эта тема. Казалось, его раздражали мои слёзы, мои вопросы. И я в целом.
Вскоре настал важный день — день, когда мы узнаем пол нашего малыша. С самого утра я была в предвкушении. Усевшись по — турецки перед вертикальным зеркалом, включила лампочки, которые располагались по бокам его белой рамы и принялась краситься. Мне хотелось быть красивой сегодня.
