class="title1">
• • •
В лесу стояла кромешная тьма, когда однажды ночью Чаромора возвращалась домой. Мешки её были доверху набиты всевозможными стручками и стеблями, корнями и ночками, под их тяжестью колдунья согнулась дугой.
И тут разразился ураган. Дождь полил как из ведра, и Чаромора мгновенно промокла до нитки. Когда колдунья со своим грузом добралась до берега, упругий встречный ветер разогнул её и распрямил, как ветвь. От удовольствия Чаромора даже замурлыкала себе под нос. Шальной ветер пришёлся ей по душе. Всякий раз, когда Чаромору в пути настигала буря, настроение у неё становилось таким радужным, что она невольно начинала петь. Голос у кикиморы был пронзительный и скрипучий, зато очень громкий, и больше всего любила она распевать озорные припевки.
Вот и сегодня Чаромора стала подпевать ветру. Она пела всё громче и громче и вскоре орала уже во всю глотку. Да ещё пыталась приплясывать между камнями.
В прекрасном настроении Чаромора надула свой воздушный шар. Не раз ветер норовил вырвать шар из рук и унести в ревущий мрак, но Чаромора вцепилась в него и вместе с мешками поднялась в воздух.
Ну и бушевало же там над морем! С неба лил дождь, а волны долетали до самой старухи. Шквальный ветер мотал шар из стороны в сторону, как былинку, и несколько раз Чаромора чуть не бултыхнулась в бурлящие волны. Но руками и ногами она крепко держалась за воздушный шар, да притом ещё горланила какую-то песню — в такой восторг привёл её этот шальной воздушный полёт.
Вскоре показался остров. Но шар, подгоняемый ветром, мчался вперёд, и, казалось, никакая сила не сможет остановить его.
— Ах ты моя горемычная! — запричитала колдунья. — Неужто не видать тебе больше родимого дома?
Она принялась тянуть и дёргать за верёвки, с помощью которых управляла воздушным шаром. Но ветер уже давно их перепутал. Шар был полностью во власти стихии, и буря несла его через остров в открытое море.
В отчаянии Чаромора вцепилась в шар и начала раздирать его ногтями. Шар с оглушительным хлопком лопнул, и Чаромора вместе со своей ношей грохнулась вниз. Сама она упала на камни, мешки на неё, а клочья шара оказались на самом верху. От удара об острые камни бедняжка осталась лежать без чувств.
Придя в себя, Чаромора первым делом ощупала свои косточки. Все были целёхоньки.
— До чего же удачно я приземлилась! — обрадовалась старуха и принялась собирать свои вещи.
А шторм бушевал с прежней силой. Волны с грохотом разбивались о прибрежные камни. В воде среди ила и водорослей раскачивались доски и щепки и всякий разбитый корабельный скарб.
— Судно налетело на рифы, — заключила Чаромора, оглядываясь вокруг. — Ну конечно! Так я и знала, что это случится!
Чаромора вошла в бурлящую воду и принялась рыскать среди обломков, то исчезающих под водой, то вновь всплывающих на поверхность. Она явно что-то искала. Время от времени волны со страшной силой бросали её на острые утёсы, но Чаромора будто и не замечала этого, до того была она поглощена своими мыслями.
Вдруг из разорванных туч ринулась вниз чайка и с криком вонзила когти в плечо Чароморы.
— Ну-ну, зачем так запальчиво, голубушка? — сказала ей умилённая Чаромора.
Хлопая крыльями, чайка пристроилась у Чароморы на плече. Колдунья ласково погладила её пёрышки.
— А я уже тревожилась о тебе, — проговорила она. — Где ты пропадала?
В ответ чайка пронзительно закричала. С птицей на плече Чаромора продолжала брести в воде. Она удалялась всё дальше от берега. Уже вода дошла ей до груди, и волны то и дело перекатывались через голову. В растрёпанные волосы ведуньи набились ил и водоросли. Но Чаромора всё ещё не видела того, кого искала.
— Ну вот, — пробормотала она, — здесь-то ему уже пора появиться.
Становилось всё глубже. Чаромора поплыла. Чайка вспорхнула и полетела низко над её головой.
— Ищи же, голубушка, ищи, — проговорила Чаромора. Но чайка только кричала и хлопала крыльями, стараясь сохранить равновесие под шквальными порывами ветра.
Поодаль, меж камней, волны грохотали и разбивались с такой силой, что вода взметалась мириадами брызг. Чаромора поплыла в ту сторону. Собрав все силы, стала она карабкаться на скользкий камень. Волны смывали её обратно в море, но в конце концов колдунья всё же взобралась на камень и даже смогла выпрямиться. Ветер хлестал её по ногам мокрым подолом юбки, а пенные брызги слепили глаза. Чаромора заслонила глаза рукой и огляделась вокруг.
Вот тут-то она и увидела, как в воде мелькнуло синее сукно с золотыми шевронами. Чаромора не мешкая спрыгнула с камня, протянула свои длинные костлявые руки и ухватилась за сукно.
— Иди, иди, голубчик! — сказала она и потянула на себя.
В синем с шевронами кителе оказался моряк с загорелым лицом — его-то Чаромора и искала. Она ухватила моряка за волосы и поплыла к берегу. Борясь со штормом, Чаромора совсем выбилась из сил и продвигалась очень медленно. Чайка летела за ними, то высоко взмывая в воздух, то опускаясь к самой воде. Наконец они добрались до берега, и Чаромора вытащила моряка на прибрежный песок. Потом почти волоком дотащила до дому и поспешно развела в очаге огонь.
Моряк был совсем плох. Он неподвижно лежал на ковре перед очагом. При свете разгорающегося пламени стало видно, как нещадно покалечила его буря: голова разбита, лицо белее мела.
Чаромора принялась торопливо выбирать из пучков лечебных трав стебли и цветки и бросать их в котёл. Вода забулькала. Бормоча что-то себе под нос, Чаромора помешивала половником варево, потом отхлебнула немного, сморщилась и выплюнула в огонь. Пламя зашипело и окрасилось в зелёный цвет. Чаромора наполнила дымящимся напитком кружку и влила его пострадавшему в рот.
Едва снадобье попало моряку на язык, как он тут же вскочил.
— Вот так штука! — воскликнул он и подпрыгнул под самый потолок. Но едва он снова оказался на полу, как тут же вспомнил о гибели судна.
Моряк стал озираться вокруг и увидел Чаромору, присевшую на корточках у пылающего очага. На её плечах и лохматой голове висели водоросли. С волос и одежды капала вода. Пламя в очаге было всё ещё зелёным и наполняло кухню зыбким зеленоватым светом.
— Неужто я попал в преисподнюю? — осторожно спросил моряк. — Если мне
