В мгновение ока сэр Дэнни потерял все свое красноречие.
— Черт тебя подери, Розенкранц! Если эти болваны узнают…
— Болваны? — Командир отряда, одноглазый, огромный и нескладный, схватил Розенкранца за длинные волосы. — Не о нас ли ты говоришь? — Он накрутил нечесаные пряди на палец, рванул, и молодой человек со стоном полетел в грязь. — О нас?
— Нет-нет, что вы! — Сэр Дэнни с ужасом увидел, что солдат своей ручищей обхватил тонкую бледную шею Розенкранца и начал сжимать ее. — Я не могу без уважения относиться к вам, любезный сэр. Храбрый, сильный сэр. — Потыкав в руку солдата, он притворился, что изумлен его мускулами.
Одноглазый, бывший на добрый фут выше сэра Дэнни, стоял и довольно ухмылялся, как мясник, которому предстояло удовольствие разрубить на куски живого ягненка. Рванув себя за ворот, сэр Дэнни обнажил горло.
— Один лишь только взгляд сюда! Посмотрите, насколько моя шея лучше подходит для вашей цели!
— Нам больше по вкусу этот хорошенький мальчик. Прелестная головка твоего сыночка отлично украсит Лондонский мост. — Одноглазый снова сжал пальцы, и Розенкранц, задыхаясь, забился в его руках.
— Этот намного лучше, чем старик, — согласился другой солдат и, грубо отпихнув сэра Дэнни к стене, приставил к его горлу острый клинок.
Итак, сэра Дэнни ожидала смерть. Их ожидала смерть, а вместе с ними должны погибнуть и все мечты о грядущей славе. Сэр Дэнни возвел глаза к небу, произнося про себя короткую молитву. Лишь бы пришло избавление! Он обещал про себя исправиться, бросить вино и табак, необузданную жизнь, сцену… Нет, сцену — вряд ли. Да и с праведной жизнью тоже не выйдет: сэр Дэнни любил женщин. Но от всего остального он откажется ради собственного спасения, а самое главное — ради спасения Розенкранца.
Спасение пришло, однако пахло оно совсем иначе, нежели мог предположить сэр Дэнни. Целый поток еще теплой мочи обрушился из открытого окна на их головы, и пронзительный женский голос завопил:
— Может быть, хоть это вобьет в ваши тупые головы, что значит портить дело Крошке Мэри!
Второй потоп не заставил себя долго ждать, и ошеломленные солдаты выпустили из рук своих пленников. Взглянув наверх, сэр Дэнни обнаружил, что из всех окон у них над головой высунулись полураздетые женщины.
— Будете знать, как мешать честным шлюхам во время работы! — пронзительно закричала другая.
Сэр Дэнни громко расхохотался.
Осел! Боже, какой осел! Только сейчас он узнал и эту узкую улочку, и дородную Крошку Мэри. Его и Розенкранца занесло под окна известнейшего в Лондоне борделя, и потревоженные жрицы любви, оторванные от своего дела, атаковали отряд солдат.
Мокрые солдаты выделывали резвые танцевальные па, стараясь уклониться от летящего вниз содержимого ночных горшков. Они и представить себе не могли, что такое Крошка Мэри, напоминающая сейчас разъяренную козу, бьющую землю копытом перед последним решительным прыжком. Она ринулась в атаку, и трое солдат свалились на землю, как деревянные кегли; двое других удержались на ногах, шатаясь, отплевываясь и ругаясь на чем свет стоит.
Шлюхи разразились одобрительными воплями, и сэр Дэнни с радостью присоединился к ним: он и Розенкранц спасены, теперь сэр Дэнни ничуть не сомневался в этом. Небеса услышали его молитву, поскольку только он мог спасти ее величество королеву Елизавету от плетущегося против нее заговора; только он был в состоянии вернуть Розенкранцу законное положение в жизни. Сэр Дэнни снова рассмеялся, и Одноглазый сразу протер свой единственный глаз.
— Идиот, — пробормотал Розенкранц. — Старый глупый актеришко!
Когда Одноглазый, обнажив шпагу, повернул к нему голову, сэр Дэнни почти согласился с этим утверждением. В руке Розенкранца что-то блеснуло, и сэр Дэнни разглядел кухонный нож. Простой кухонный нож! Против вооруженного солдата!
Низко наклонив голову, сэр Дэнни боднул противника в пах. Одноглазый сложился пополам, но, падая, успел увлечь за собой сэра Дэнни и, перекатившись через него, крепко прижать к земле всем телом. Сэр Дэнни, стараясь освободиться, бился под Одноглазым, словно рыба, вытащенная на берег. Внезапно он ощутил, что держащие его руки разжались, а по тяжелой туше солдата, заоравшего нечеловеческим голосом, пробежала судорога.
Розенкранц потянул сэра Дэнни, помогая подняться, и крикнул:
— Бежим! Скорее! Нам нужно удирать отсюда!
Спотыкаясь, сэр Дэнни постарался обрести дыхание. Нет, теперь он больше никогда не станет шутить с судьбой! Рванув застежку, сэр Дэнни освободил судорожно вздымающуюся грудь.
Уже находясь на углу переулка, он оглянулся назад — тяжелые железные ночные горшки продолжали бомбардировать солдат, все еще стоящих на ногах; Крошка Мэри, сидя на двух лежащих мужчинах, обхватила их шеи и изо всех сил душила своими крепкими локтями; Одноглазый, корчась от боли, катался по земле, изрыгая страшные ругательства.
Возможно, впервые в жизни сэр Дэнни почувствовал себя в замешательстве.
— Что?.. Что?.. — только и мог он пробормотать, заикаясь.
По лицу Розенкранца пробежала гримаса зловещего удовлетворения.
— Я только показал ему, как острие моего кухонного ножа легко пропарывает войлочные штаны и входит прямо в…
— О Боже! — Сэр Дэнни схватился за грудь.
— Ага, — продолжал Розенкранц. — И теперь он не скоро бросится за нами в погоню.
* * *
Вытерев перепачканные руки о фартук, Крошка Мэри криво ухмыльнулась в сторону лежащего на земле Одноглазого:
— Ну что, достала она тебя в твои детородные яблоки?
Одноглазый прекратил исследовать интимные части своего тела и свирепо сверкнул глазами.
— Рана совсем нетяжелая, — проворчал он в ответ.
— Она показалась бы тебе еще легче, если бы эта девка вообще отрезала их!
По лицу раненого Одноглазого пробежала гримаса ярости.
— У меня еще достаточно сил, чтобы разделаться с тобой, слышишь, ты, пивная бочка?!
Крошка Мэри расхохоталась, откинув голову, — ее звонкий смех громким эхом отражался от стен, мощное тело сотрясалось от ликования.
— Эй, вы только посмотрите: этот хилый стручок никак не может пустить корни!
К веселью Мэри присоединились остальные женщины, и даже пришедшие в себя солдаты, на всякий случай пряча головы, сдавленно фыркали.
Одноглазый тут же пришел в себя и вскочил, нащупывая на боку шпагу.
— Уж не это ли ты разыскиваешь? — Крошка Мэри указала жирным пальцем на лежащую на земле шпагу. — Ты ее потерял, когда эта малявка ударила тебя ножом.
Прислонившись спиной к стене, Одноглазый застонал, стараясь держаться.
— Кажется, он потерял тогда гораздо больше, чем просто шпагу, — заметила одна из «девочек».
