заунывную песнь. Её неясные слова состояли только из гласных, куплеты смешивались, начало и конец менялись местами, невнятные фразы обрывались на середине и повторялись вновь. Вокруг холма теперь ничего не было видно. Лизи убрала волосы со лба и попыталась разглядеть хоть что-то. Сквозь зыбкую пелену она смогла различить свой шарф, оставленный ею на качелях. Шарф растянулся ветром во всю длину, но что-то его удерживало. Лизи присмотрелась к качелям, взвизгнула и метнулась с холма вниз. За ней тут же устремились подруги. Они кричали, поскальзывались на мокрой траве и налетали друг на друга.
***
К вечеру того же дня уже было тихо и солнечно. О недавнем ненастье в деревне напоминало лишь несколько упавших сухостоев на окраине и большая лужа на главной улице.
Выйдя из дома, Ники сначала отправилась к Надин, а потом они вместе зашли за Лизи. Немного посовещавшись, они решили идти на холм немедленно. По дороге они строили по поводу холма всяческие предположения, и активно придумывали «что они будут делать, если…». Надин старалась настроить всех на рациональный лад. Ники всё больше помалкивала. А Лизи неустанно твердила: «Ничего мне не показалось!»
Уже темнело, и разглядеть издали, есть ли кто на холме, было трудно. Напряжённо всматриваясь в полумрак под сенью вяза, они потихоньку дошли до подножия и остановились. Теперь качели от них скрывала кромка холма. Было только слышно скрип и ещё что-то… Лизи прохрипела полушёпотом:
– Мне кажется, она там.
Пока они осторожно поднимались, с холма всё слышнее звучала…, вроде бы песня, то будто издалека, то совсем рядом. Разобрать слова было трудно. Когда они поднялись на кромку, пение прервалось, и голос похожий на шелест листвы тихонько пропел:
– Меня зовут Бетти. Ничего, что я заняла ваши качели? – не дожидаясь ответа, она продолжила напевать:
Бетти
Бьюти
Лизабетт
Твой ответ
Конечно «нет»
Подруги молча стояли на кромке холма, вглядываясь в смутный силуэт на качелях и боясь подойти ближе. Тогда их новая знакомая вновь зашелестела:
– Сегодня особенный день. Вы впервые увидели меня. И вы в последний раз встретились друг с другом.
– С чего нам тебе верить!? – громко и раздражённо усомнилась Лизабет, сама удивляясь своей смелости.
– Мне не зачем врать, и… я не знаю ничего кроме правды.
– Если мы здесь в последний раз, то… то у этого должны быть какие-то причины!
– Да. Будет причина. У каждой своя, – голос звучал так, будто Бетти улыбалась. – Помнишь, Лизи, вы все обещали друг другу в конце каждого лета встречаться на холме, никогда не рассказывать другим ваших общих секретов и никогда не выходить замуж?
Подруги этого не увидели, но Лизи побледнела, затем вдруг покраснела:
– И что!?
– Ты выйдешь замуж первой. Даже колледжа не окончишь. Уедешь в Канаду… и никогда уже не вернёшься на холм.
Лизи молчала.
– А я? – голос Надин звучал гневно и вместе с тем обречённо.
– Ты недавно отправляла свою анкету в Кембридж…
– Да, но…
– Тебя приняли. Почта в этих краях не очень расторопна. Хоть и с некоторым опозданием, но ты всё же получишь их ответ. Англия далеко. У тебя не будет возможности ездить сюда каждое лето. А после отличной учёбы тебе предложат очень хорошее место…
Вдруг Ники вскрикнула со слезами на глазах:
– Не говори про меня! Я кажется знаю…
Стало очень тихо, слишком тихо. Затянувшееся молчание прервала Лизи:
– Откуда ты такая взялась? Раньше всё было хорошо, раньше тебя тут не было!
– Просто раньше вы меня не звали. А я всегда была… там, где не было вас. А сейчас я там, где вас вскоре не будет. Скоро вы разъедетесь кто куда, и холм опустеет, надолго, может навсегда. По крайней мере, вы больше никогда не будете сидеть здесь как раньше.
– Но почему? – Ники была готова расплакаться. – Надин! Ты никогда не говорила, что собираешься поступать! Лизи! Это всё из-за этого твоего придурка Френка!
Лизи фыркнула:
– Просто у тебя, Ники, никогда не было парня, тебе этого не понять…
Надин тоже не стерпела:
– Я не виновата, что у меня в отличие от вас есть мозги! Были б они у вас, мы учились бы вместе, на одном курсе!
Ники ткнула пальцем в сторону качелей:
– Это она нас всех перессорила! – Ники орала и выла.
– Я только сказала правду, – холодно шелестела Бетти, – а дальше… это ваша слабость, а не моя вина.
– Может у тебя есть какая-нибудь другая правда!? – стенала Ники.
– Даже если бы вы ничего не узнали сегодня, всё равно завтра это случилось бы. Может это вас утешит.
– Теперь наши качели достанутся тебе?
Бетти тихо смеялась:
– Нет! Вскоре не будет, ни качелей, ни дерева, ни деревни.
– Не может этого быть!
– Отчего же?
– Так не бывает! Не бывает, чтобы…, чтобы даже ничего нельзя было сделать!
– Вы хотите, чтобы всё было как раньше?
Подруги переглянулись:
– Хотим.
– Для этого, хоть кто-то из вас должен будет остаться здесь, в деревне.
– Я смогу только до конца недели…, – промямлила Ники.
– Нет. Навсегда, – голос Бетти звучал теперь твёрдо и звонко.
– Мы можем приехать следующим летом…, – робко предположила Надин.
– Нет, кто-то из вас должен будет приходить на холм каждый вечер. Иначе уйду я. Тоже навсегда. А там где нет… никого, вскоре не будет… ничего.
Совсем стемнело. Бетти стала едва различима. Теперь уловить её движения было трудно, а понять выражение лица невозможно. Стало тихо. Только Надин еле слышно бормотала:
– Больше никогда…
– Как это «больше никогда»?! – встрепенулась Лизи. – А все наши секреты, все наши обещания…
– Вы будете это помнить, – мерно шелестела Бетти.
Надин опустила голову:
– Мы будем помнить, помнить… и забудем. А потом… забудут нас.
Ники кричала:
– Это было! Было по-настоящему! Я не хочу ничего забывать!
Бетти улыбалась:
– Не грустите об этом. Холм помнит всё, что вы забываете.
– А ты? – вдруг спросила Лизи. – Ты теперь будешь одна?
– Не волнуйтесь за меня. Когда-то кто-то обязательно придёт на какой-нибудь другой холм. Там тоже будут старые качели, и чтобы мне не было скучно ждать, ветер будет качать меня. А с вами мы обязательно ещё увидимся, только это будет не скоро, и… вам не надо спешить.
Лизи почти улыбнулась:
– Ты не злая… и… кажется, теперь мне будет тебя не хватать.
– Меня всегда не хватает. Всем. Но я обязательно буду…
Порыв ветра принёс какой-то отдалённый пронзительный надрывный гудок полный нетерпения и тревоги. Гудок натужно взвыл и резко оборвался. Лизи подошла к качелям и подняла свой шарф. Теперь они слышали только скрип раскачивающихся на ветру качелей и
