Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
и рукописных книг расположились в едином зале длиной 75 м. К тому времени в фонде библиотеки имелись труды по теологии, истории церкви, праву, философии, естествознанию и математике, рукописные книги на греческом, латыни, сирийском, армянском и коптском. Карл допустил в библиотеку ученых, но они должны были испрашивать особого разрешения и могли работать с книгами лишь в утренние часы. В качестве компенсации за свою щедрость Карл ввел налог на газеты. Сначала он был временным — покрыть расходы на строительство библиотеки, но затем его сделали постоянным, предположительно, чтобы направить деньги на пополнение ее фондов. Также император обязал владельцев типографий предоставлять библиотеке по экземпляру каждой изданной книги. Поскольку многие венские печатники, помимо прочего, издавали порнографию, от этой обязанности часто уклонялись[4].
В центре зала стоит мраморная статуя Карла VI, изображающая его в виде Геракла, предводителя муз. В куполе размещена роспись, сюжетом которой стал апофеоз императора, то есть его вознесение на небеса, и аллегорические сцены, рассказывающие о его достижениях. В отличие от Джорджа Вашингтона в ротонде американского Капитолия, император Карл не смотрит на нас со свода. Художник приступил к росписи при жизни монарха, когда тот еще не сподобился небесной славы. Но парящая в небе фигура с лавровым венком в руке ждет именно его, и зритель не сомневается, что после своей кончины Карл вступит в сонм ангелов и будет восседать в их окружении на облаках.
К статуе Карла в зале библиотеки были добавлены 16 фигур других Габсбургов: императоров, королей и эрцгерцогов, начиная с короля Рудольфа, правившего в XIII в., и заканчивая Карлом II Испанским, умершим в 1700 г. Изготовление новых мраморных статуй стоит дорого, так что по большей части они были снесены сюда из кладовых и садов Хофбурга. Со временем какие-то фигуры заменялись скульптурами из других монарших дворцов, к ним добавлялись новые. Первый историк Дворцовой библиотеки не одобрял исходного набора персонажей, считая, что мало кто из этих 16 правителей проявлял сколько-нибудь заметный интерес к науке или образованию. Очевидно, он полагал, что все в библиотеке должно иметь прямое отношение к книгам и учености. Но это Дворцовая библиотека, и она предназначалась для другого: заявлять о Габсбургах и их роли в Божественном порядке вещей[5].
Все убранство библиотеки, включая роспись сводов, фрески на стенах и мебель, свидетельствует о величии Габсбургов и их безграничном могуществе. Четыре огромных глобуса, земных и небесных, поставленных под главным куполом, служат метафорой того, как широко простираются устремления династии. По сторонам каждого стеллажа высятся двойные колонны, и этот мотив парных столбов повторяется в архитектуре всего здания, в частности в беломраморных и позолоченных колоннах, расположенных в обоих концах зала и на внешнем фасаде. Они символизируют Геркулесовы столбы и девиз Габсбургов «Plus ultra» («Дальше предела»), а значит — власть, не знающую географических границ. Наверху, на фреске с императорским апофеозом, три античные богини несут полотнище с начертанными на нем буквами AEIOU. Есть множество вариантов расшифровки этого послания — ученые насчитали их не менее трехсот. Но в каждом из них речь идет о величии Габсбургов и Австрии — как в самом распространенном прочтении «Австрии суждено править всем миром» («Austria Est Imperare Orbi Universae» на латыни или «Alles Erdreich Ist Österreich Untertan» по-немецки)[6].
Однако в этой концепции мировое господство опирается не на политическую власть и не на физическое принуждение. Карл предстает в своей библиотеке покровителем наук и искусств, а не воином-завоевателем. В росписях прославляются его достоинства: благородство, добрая слава, великолепие и непреклонность. На ратную доблесть императора намекает трехглавый Цербер, попранный пятой Геракла, но в остальном военные победы Карла остаются без упоминания. Даже фрески, посвященные войне, не педалируют эту тему, восхваляя нечто противоположное: гармонию, порядок и знание. Больше всего Карлу хотелось, чтобы его чтили как миротворца и покровителя наук. На тромплее ниже купола мы видим реалистические образы людей, занятых беседой, и каждая их группа представляет какую-то область знания, в которую Карл вдохнул новую жизнь: анатомию, археологию, ботанику, гидравлику, геральдику, нумизматику и даже гномонику, то есть искусство создания солнечных часов.
Тот же историк, которому казалось, что главное в библиотеке — книги, считал ротонду и фрески аллегориями библиотеки. Возможно, он был прав, однако в эпоху барокко аллегории зачастую несли в себе несколько скрытых смыслов. С ее скульптурами габсбургских императоров и героев, с повторяющимися всюду парными колоннами и изящно расставленными глобусами библиотека также служила аллегорией безграничной и вечной власти Габсбургов. Причем, как показывают нам фрески, мир, к обладанию которым стремится династия, охватывает не только мир земной — но и вечный мир знания и научного поиска. Как и шифр AEIOU, универсальная миссия Габсбургов не имеет одной формулы, описывающей всю ее сложность и исчерпывающей все ее возможности[7].
Понимание Габсбургами своей роли в мире формировалось постепенно, новые этапы в истории династии порождали новые устремления, которые одно за другим вплетались в общий клубок идеологических установок. Сначала речь шла о религии. В XIII в. король Рудольф Габсбург (правил в 1273–1291 гг.) был известен как грабитель церквей и разоритель женских монастырей. Но спустя каких-то два-три десятка лет после его смерти появилась легенда. Однажды Рудольфу повстречался священник со Святыми Дарами, торопившийся причастить умирающего, и король отдал ему своего коня. В последующие столетия этот рассказ все больше приукрашивался, так что в благодарность за коня Рудольф получал земную корону, а, причащаясь Святыми Дарами во время коронации, мистически удостаивался помазания на царствие. Выискивались и цитаты из Священного Писания, подтверждающие, что за помощь в доставке Святых Даров потомки Рудольфа будут подкрепляться Святым причастием согласно Божьему промыслу, впервые упомянутому еще в Ветхом Завете[8].
Вся духовная практика династии Габсбургов строилась вокруг поклонения Святым Дарам: процессии, паломничества, праздники. Если спешивший куда-то священник попадался на глаза кому-нибудь из Габсбургов, зачастую ему поневоле приходилось продолжить путь верхом или в экипаже. В годы религиозных конфликтов XVI и XVII вв. протестанты оспаривали смысл и значение причастия. Преувеличенное почтение к этому таинству, которое неизменно выказывали представители династии, служило символом их приверженности католической церкви и их роли как инструментов Божьего промысла. Даже в последние годы Габсбургской империи династия прочно ассоциировалась с таинством причастия, и эта связь подчеркивалась не только при отправлении ритуалов, но и в более будничных ситуациях. В 1912 г. император Франц Иосиф в ответ на просьбу даровать швейцарскому стрелковому клубу наградной кубок прислал статуэтку Рудольфа, спешивающегося, чтобы отдать ее священнику[9].
С 1237 г. Габсбурги правили Священной Римской империей с перерывами, а
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 125
