— Настойчив? Значит, вот как это у вас называется? — Рейф пожал плечами. — А мне показалось, что ты отбиваешься чересчур усердно. Еще минута — и я решил бы, что тебе пора помочь, но вдруг понял, что ты прекрасно справишься с ним сама.
— Перри — противник всякого насилия, — вспыхнула Ханна. — Он заканчивает учебу с отличием. И собирается специализироваться на политических науках.
— Да ну? С каких это пор политика стала наукой? Ханна решила, что это риторический вопрос.
— Ему наверняка предложат место на кафедре в Колледже Чемберлена, как только он защитит диссертацию.
— Мощно! Если бы я знал это, я не стал бы беспокоиться за тебя даже в ту минуту, когда вы занялись вольной борьбой. Парень, который намерен защищать диссертацию, чтобы стать почтенным профессором в Колледже Чемберлена, ни к чему не станет принуждать женщину. Не знаю, о чем я только думал.
Ханна искренне порадовалась тому простому факту, что встреча произошла в полночь. В темноте Рейф не разглядел и ни за что не смог бы разглядеть густой румянец у нее на лице.
— Незачем так язвить. Между мной и Перри произошла размолвка, только и всего.
— И много у тебя знакомых подонков?
— Прекрати оскорблять Перри!
— Я просто полюбопытствовал. Учитывая обстоятельства, ты ведь не станешь меня винить?
— Стану, — отрезала она. — Ты ведешь себя отвратительно.
— Но не настолько, как тот подонок, верно? Ведь я к тебе даже не прикоснулся.
— Заткнись! Я иду домой.
— Не хотел напоминать, но ты стоишь одна на пустынной дороге поздней ночью. Как я уже сказал, до твоего дома отсюда далековато.
Ханна предприняла попытку найти слабое место в его логике:
— Я не одна.
В бледном свете луны зловеще сверкнула его улыбка.
— Нам обоим известно: с точки зрения твоих родных, было бы лучше, если бы ты оказалась здесь совсем одна. Или ты забыла, что я Мэдисон?
Она вскинула подбородок:
— Мне плевать на эту нелепую вражду. Для меня она древняя история.
— Правильно, древняя история. А знаешь, что говорят об истории и прошлом? Тот, кто не извлек из него уроки, обречен пережить его заново.
Растерявшись, Ханна уставилась на него.
— Ты говоришь точь-в-точь как тетя Изабель. Она обожает такие изречения.
— Знаю.
Ханна была окончательно сбита с толку.
— Тебе случалось разговаривать с моей тетей?
— Нет, ей — со мной. — Рейф беспечно повел плечом. — Иногда я нанимаюсь на работу в ее особняк. Она приятная пожилая дама. Со странностями, правда, но ведь она из семьи Хартов.
Ханна задумалась о том, что сказали бы ее родители, узнав, что тетя Изабель нанимает Рейфа на работу и впускает его в Дримскейп.
— Теперь мне ясно, откуда ты почерпнул эту цитату.
— А может, я вычитал ее из какой-нибудь книги?
— Все знают, что ты читаешь только книги из магазина порнографии Верджила Нэша. — О Господи, откуда у нее эта ханжеская интонация? — А в книгах, которые там продаются, вряд ли встретишь подобные цитаты.
Мгновение Рейф молчал, словно удивленный ее замечанием. Но оправился он быстро.
— Правильно. Но я обычно просто рассматриваю картинки.
— Охотно верю.
— Ручаюсь, тот подонок не расстается с книгами.
Внезапно Ханна не выдержала. С нее хватит! Пора сравнять счет в этой игре. Преимущества Рейфа Мэдисона — четыре года и жизненный опыт, зато она носит фамилию Харт. Она сумеет выстоять в поединке с Мэдисоном.
— Если ты явился сюда не затем, чтобы подсматривать, — холодно произнесла она, — тогда что же ты делаешь у Эклипс-Арч среди ночи?
— То же самое, что и ты, — преспокойно объяснил он. — Дело в том, что мы с подругой слегка повздорили, и она выгнала меня из машины.
Ханна была ошеломлена:
— Кэтлин Садлер выгнала тебя из машины потому, что ты не хотел заниматься с ней сексом?
— Секс тут ни при чем, — с обезоруживающей откровенностью сказал Рейф. — Мы говорили о ее свиданиях с другими парнями.
— Ясно… — То, что Кэтлин встречается с другими, знала вся округа. — Я слышала, она хочет замуж за человека, который увезет ее из Эклипс-Бей.
— Тебя не обманули. Но я на такой подвиг не способен — ведь я не сумел даже развить свои способности, и так далее.
— Это очевидно.
— У меня нет даже постоянной работы.
— А Кэтлин вряд ли считает перспективной должность продавца овощных бургеров в кафе, — подхватила Ханна.
— Не считает. Она ясно дала это понять.
Ханна с ужасом поняла, что испытывает к Рейфу что-то вроде сочувствия.
— Придется признать, что ты не в состоянии обеспечить ей уровень жизни, к которому она привыкла.
— Знаю. Но я думал, мы оба придерживаемся убеждения: пока мы встречаемся друг с другом, измены недопустимы.
— Если я правильно поняла, подобные взгляды Кэтлин не разделяет?
— Нет. Она заявила, что не желает сидеть возле меня на привязи. Объяснила, что главное для нее — найти богатого мужа. И я вдруг с ужасом осознал, что я для нее — всего лишь игрушка.
— С ужасом?
— Слушай, Мэдисонам не чужды чувства.
— Вот как? — отозвалась Ханна. — Впервые слышу.
— Мы это не афишируем.
— И неудивительно — чтобы не подпортить имидж.
— Да. Знаешь, ничто не вызывает большего раздражения, чем свидания с женщиной, которая активно охотится на богатого мужа.
— Да, Кэтлин увлечена охотой, — бесстрастно подтвердила Ханна. — Это знает весь город.
Рейф тонко улыбнулся:
— С сегодняшнего дня она может охотиться на кого угодно.
— Наверное, она не обрадовалась, узнав, что ты не желаешь и впредь быть ее… игрушкой?
— Она разозлилась.
Ханна попыталась разглядеть выражение его лица, но так и не поняла, о чем думает и что чувствует этот человек. Конечно, если он вообще способен думать и чувствовать.
— Почему-то мне кажется, что этот разрыв ты перенес безболезненно, — осторожно начала Ханна.
— Напротив — очень болезненно. Я же объяснял: я ранимый человек. Но я переживу.
— А Кэтлин?
— Видишь ли, в списке моих приоритетов забота о чувствах Кэтлин не значится.
Ханна изумленно уставилась на него:
— Ты хочешь сказать, у тебя действительно есть список приоритетов?
