а взять с собой. Пусть кухарка готовит для нее. Виола согласилась. Смирилась. Сжилась.
— Знаешь, я слышала недавно, как Маргарет говорила… — Я сделала паузу. Виола заинтересованно прислушивалась. — Сегодня на бал должна приехать моя новая соседка. — И чего в этом хорошего? — буркнула она.
— Ничего, но не могу же я ее одна встретить. Как я узнаю о ней все до заселения? — Я пожала плечами. — Мне все за тебя делать, да? — Ви улыбнулась краешком губ. — Я без тебя никуда. — Я тоже улыбнулась.
— Да уж. — Виола смерила меня надменным взглядом и не спеша прошлась к зеркалу.
— А во-вторых, в наше захолустье приехал лорд по фамилии Ингмар, и, говорят, он сногсшибательный красавец, богат и ищет жену. — Эту сплетню еще вчера рассказала мне сама Ви.
Она не смогла сдержать смешинку, а потом еще одну, а потом и вовсе разразилась заливистым смехом, который захватил меня могучей волной. Мы смеялись сквозь слезы, сбрасывая накопленную боль, невысказанные слова прощания, невыплаканные слезы — все то, что оставалось на сердце.
— Ты ему понравишься больше всех в этом замшелом пансионе, Элли, я уверена! Ты здесь красивее всех и прекрасно это знаешь, ты добрая, умная, начитанная! — Виола снова собрала волосы в высокую прическу, воткнула зеленую розу. — Ну и что, подумаешь, приданое у тебя скромное! У этого лорда Ингмара денег больше, чем у всех нас вместе взятых, так что он вполне может себе позволить жену вообще без приданого!
Упоминание о приданом больно кольнуло. Нет, без приданого меня отец не оставил, но значительную сумму дать за меня не смог или не захотел, и не потрудился объяснить мне свое решение. Так что я была самой незавидной невестой среди пансионерок, если принимать во внимание только вопрос финансов. Бесприданница, почти.
— Это, конечно, прекрасно, что лорд Ингмар так сказочно богат. — Я медленно погружалась в омут жалости к себе. Богат этот лорд или нет, а жена без приданого никого не интересует, это я отлично усвоила за последние четыре года.
— Конечно! И ты обязательно с ним потанцуешь! — Виола улыбалась в предвкушении. Но мы обе знали, что мне не светит даже взгляд лорда Ингмара, но могли притвориться, что сегодня я найду свое счастье.
Ви улыбалась, да, а я вдруг разозлилась. На нее, за притворную браваду, на ее престарелого жениха, который обязательно должен уволочь Виолу в приграничье и ни в какую не хотел оставаться в Мериборне. Я разозлилась на этого богатого Ингмара, чтоб ему ногу отдавили в первом же танце! Но больше всего на себя. Чего я разнюнилась?
Я тряхнула головой, сбрасывая непрошенную грусть, подошла к зеркалу. Поправила выбившийся из прически темно-рыжий локон, поправила ворот сшитого не по фигуре платья — вечно оно сползает на одну сторону, криво оголяя ключицы. Я справлюсь с этим треклятым Ингмаром. В конце концов, сколько раз уже новый кавалер дарил мне восхищенный взгляд и надежду, сколько раз такой кавалер вел меня в танце, чтобы к концу вечера, после разговора с директрисой, потерять ко мне интерес?
— А хотя… — Я сделала паузу, Виола насторожилась. — Или ты обещаешь забыть о лорде Ингмаре до конца вечера, или сама с ним танцуй!
— Элли, ты невыносима! — Ви засмеялась звонким колокольчиком.
— Знаю, — я подмигнула подруге, подхватила синюю форменную шаль, и мы вышли из комнаты. Впереди нас ждал стандартный бал и самый грустный вечер.
Глава 2
Скромный дом мэра Стеффилда встречал пансионские дилижансы огнями факелов и квартетом лакеев, вынужденных со скучающим видом подавать нам руки каждую неделю. Традицию устраивать еженедельный бал для воспитанниц пансиона придумала директриса и успешно продвигала в рядах наших родителей. Ведь все мечтали выдать дочку замуж как можно скорее, а бал — самое благоприятное место для поиска жениха.
Я бывала на таком балу слишком много раз, слишком часто танцевала с завсегдатаями, слишком хорошо знала, что никто из них не сможет предложить мне ничего серьезнее танца и бокала пунша. Ведь кому нужна почти бесприданница, пусть и из благородной семьи?
Уродиной я себя никогда не считала, но отражение в зеркале часто вызывало боль. Я видела голубые глаза мамы на своем лице и безмерно по ней скучала. Ее не стало, когда мне было восемь. Темно-рыжим волосам, превращающимся от дождя в бесконтрольные кудряшки, я обязана отцу, которому до меня не было никакого дела. Все, чем интересовался лорд Маклейн, были его собаки. Обустройством моего будущего заниматься он не хотел: он не любил шум столицы, балы и званые вечера. Он не любил тратить деньги на платья, перчатки, шляпки и ленты. Он их тратил на бренди и новых собак.
В столице я была всего раз, когда он решил найти себе новую жену. Он надеялся, что за тот сезон я найду себе жениха, и он снимет с себя обузу в моем лице. Я была уверена, что не вернусь домой и уеду из столицы замужней дамой, но вместо этого уехала с разбитым сердцем. В одном не ошиблась — домой я не вернулась: карета увезла меня прямо в пансион.
А потом управлять моим будущим взялась мачеха. И вот уже четыре года мои выходы в свет ограничены исключительно бальной залой захолустного Мериборна. Четыре года я выхожу в свет, одетая в форменное белое платье не по фигуре, сползающее с плеч и свободное в талии. Но голубая каемочка решает все, правда?
Как только мы вошли и остановились в холле перед залой, мадам директриса бросила свою меховую накидку лакею, сдернула плащ с Виолы, подхватила мою подругу за локоть и увела к семье ее жениха, оставив нашу нестройную компанию в стандартных белых платьишках рядом с безучастными лакеями. Девушки переглядывались и оживленно шушукались, и речь точно шла о том самом лорде Ингмаре, а я лениво развязывала шнурок плаща и провожала глазами удаляющуюся спину Виолы. Моя подруга вся сжалась под напором спешащей директрисы. Я понимала Ви: лорд Джонсон староват, старше почти на тридцать лет, а директриса никогда тактом не отличалась, по крайней мере, по отношению к воспитанницам.
Очередь к лакею, принимавшему плащи, двигалась невыносимо медленно, и в холле становилось душно. В окружавшем меня шепоте то и дело слышалось одно имя: Ингмар. Очевидно, он уже прибыл и восседал где-то в углу бальной залы, видно мне не было. Да и смотреть я не хотела — настолько он уже надоел, отовсюду звучало только его имя вот уже неделю. Он стал событием великого масштаба в этом маленьком городке
