что я могу простудиться.
Мореплавание – дело опасное
В Горьком водили меня в детский сад. Утром отведут, мама или папа, а после обеда придут и возьмут.
Однажды мама задержалась в школе, меня одели, я оказался некоторое время без присмотра и, естественно, сам пошел домой.
Тут оказалось, что я пошел не совсем тем путем, и вышел на берег пруда или озера. По озеру мальчишки заканчивали плавание на плоту, пристали к берегу и ушли. Естественно, я зашел на плот, лег на него и стал разглядывать жизнь в воде.
Интересно. Больше всего меня впечатлил большой жук-плавунец, который очень быстро сновал в воде в разные стороны и все время кого-то хватал. Тем временем ветерок отнес плот на середину озера. Я продолжал исследовать жизнь в воде, разглядывая её сверху и не подозревая, какая мне, не умеющему плавать, грозит опасность, если я соскользну и шлепнусь в воду.
Но это здраво оценила мама. Не найдя меня ни в саду, ни на пути домой, она провела более широкий поиск и, обнаружив меня на плоту посреди озера, подняла страшный крик. Он заключался в рекомендации мне сидеть и не двигаться, пока она не подплывет. К счастью, плыть ей не пришлось. Вездесущие мальчишки, несколько более взрослые, чем я, быстро прибуксировали плот к берегу. Мама, как я понимаю, от счастья, что встретила меня ещё не утопленником, бурно разрыдалась, а папа дома, очевидно в воспитательных целях, стукнул меня по затылку.
Как я на папу обиделся
Продолжая путешествие по стране, в 1936 году я оказался в Вятке, которую незадолго до этого переименовали в г. Киров. Отца направили туда в Военные Вятские лагеря во время военных сборов как партработника, комиссаром. Военный лагерь располагался в живописном месте, на крутом берегу реки Вятки, на опушке леса. Границей лагеря был большой овраг между лагерем и лесом, поросший черемухой; вдоль него стоял ряд домиков для командного состава. Один домик – для двух холостых или одного семейного командира.
Утром меня кормили из армейской кухни и потом оставляли одного до обеда, а после обеда я опять гулял на природе до вечера.
Всё бы было хорошо, рядом были будка и дежурный на выезде в лагерь, который и просматривал весь ряд домиков. Именно тогда, гуляя, я обнаружил, что очень люблю солнечное тепло.
Но тут… отцвела черемуха, и на ней появились зеленые, ещё незрелые ягоды. Кто не знает, что это такое, сейчас узнает, как это узнал я. Утром я с удовольствием накушался этих зеленых ягод и… Через час меня понесло, да так… фонтаном… Я побежал в домик и там… Фонтан продолжал извергаться на кровать, на пол…
Придя на обед, папа сначала сам попытался справиться с этим стихийным бедствием, но скоро понял, что это ему не по силам. Он быстро отправил в город за мамой гонца – вестового на тачанке, а сам побежал за помощью в армейскую прачечную и привел оттуда на помощь женщину. Увидев такую картину – по комнате нельзя было пройти, она ахнула, дала папе 2 ведра в руки и сама принялась методично убирать, полоскать, промывать. Она чем-то меня поила и, в общем, совершенно правильно не оставляла меня без внимания, и спала со мной в одной кровати до следующего утра. На следующее утро она сдала меня приехавшей маме.
Всё вроде бы закончилось благополучно, но тут мама поинтересовалась у меня: «А с кем спала тётя?» Мне стало страшно стыдно – как это я спал с чужой тётей. Я поглядел на папу, ища поддержки, но поддержки не получил и твердо заявил:
«Тетя спала с папой!»
Папа возмутился: «Ты чего врешь, а ну, скажи правду!» Я твердо повторил:
«Тетя спала с папой!»
Папа стукнул меня по затылку, но сказать уже ничего не успел.
Мама, которая обожала папу и всегда его слушалась, вдруг бросилась на папу и с криком «Не тронь ребенка!» так толкнула папу, что тот отлетел на другую сторону комнаты и сел на кровать.
Все его попытки подойти ко мне для разговора блокировались мамой под лозунгом «Не тронь ребенка!»
Я твердо стоял на своем. Мама быстро собрала мои вещи, связала их в узелок, взяла в одну руку узелок, в другую меня, и мы быстро пошли из лагеря. «Да погоди ты! Я сейчас пришлю лошадь». Мама не слушала. В глазах у меня и сейчас стоит картина: растерянный папа около часового у проходной, и мы с мамой быстро уходим по дороге через лес.
Долго ещё я был обижен на папу за то, что он не поддержал меня. Ну что ему стоило сказать, что это он спал с тетей?!
Все папы, как правило, хотят иметь сыновей и, забыв своё детство, якобы не подозревают, чем это дело может для них обернуться.
Я и позже не раз ещё доставлял папе весьма крупные неприятности.
Избыток собственности – дело бессмысленное
От проживания в Вятке-Кирове осталось несколько ярких воспоминаний. Город развивался вместе со всей страной. В 1936 г. в нем был большой всегородской праздник – асфальтировали первую улицу. Все ходили, топали и щупали асфальт.
В городе был запущен большой деревообрабатывающий завод – КУТШО. Он выпускал массу деревянных школьных пеналов и круглых каких-то коробочек. Через забор от нашего дома находилась свалка брака этих деревянных изделий. Ну, это был сущий рай! В горе опилок и стружек можно было найти очень приличные, с нашей точки зрения, вещи. И мальчишки рылись, возились там часами.
Очевидно, под влиянием этих деревянных изделий я начал перочинным ножичком вырезать фигурки танков, пушек, кораблей. Привлек к этому делу друзей, и затем, вначале, мы дружно играли в войну.
Летом 1938, 1939 годов мальчишки собирали толстую кору сосны и, используя её мягкость, вырезали пушки, танки, корабли и самолеты. Устраивались сражения. Побеждал, конечно, тот, у кого было больше этих танков и пушек. Я оказался самым искусным и упорным резчиком. Мне просто нравилось это созидательное занятие, очень развивающее различные функции рук.
Через некоторое время у меня этой военной техники стало больше, чем у всех остальных «воевод» вместе взятых. Игра зашла в тупик, т. к. стала бессмысленной. Победитель был известен ещё до начала сражения. И тут произошла «революция с экспроприацией» собственности и уравниловкой. Трое или четверо моих противников вдруг единогласно пришли к мнению, что война интересна, если у всех врагов РАВНЫЕ армии. Но у меня одного было нарезано
