лице не осталось и тени надменности и агрессии, которую Виктор заметил некоторое время назад. Бросив взгляд на вернувшегося клиента, хозяин квартиры улыбнулся и проговорил уже значительно более дружеским тоном:
– Ты долго. Я думал, ты вернешься минуты через две. Передал привет Володе? Ладно, рассказывай. Что случилось с твоим отцом?
Виктор решил не комментировать странное преобразование сыщика и вообще какие-либо организационные моменты. Слишком дорого ему обходится эта консультация, так что он решил приступить сразу к делу:
– Отец пропал два дня назад. Раньше такого никогда не случалось. Он как обычно пошел вечером погулять перед сном по поселку, в котором живет. Но так и не вернулся домой.
– Где он живет? Кто его видел последним?
– В последнее время он большую часть времени проводит в своем загородном доме под Сестрорецком, в Разливе. Моя мать с ним развелась около десяти лет назад и сейчас большую часть времени живет в Италии. Он второй раз так и не женился. В доме постоянно находятся один—два человека из прислуги. Домоуправляющая и видела его последней.
– Понял-понял… Мне нужно допросить всех, кто в тот вечер был в доме. Однако перед тем как я возьмусь за это дело, у меня есть еще один важный вопрос. Какая же причина заставила тебя обратиться ко мне? К чему такая тайность?
– Понимаешь… Я могу быть уверен, что всё сказанное мной тебе больше никто не узнает?
– Я незаинтересованное лицо. Меня волнует сейчас, где твой отец, и только.
Виктор всё же начал сомневаться, стоит ли говорить всю правду столь странному человеку. Жизнь его научила, что лучше вообще не связываться с неадекватными людьми. Его также никак не покидала жуткая мысль о стоимости услуг. А если это всё спектакль? И Владимир решил его разыграть таким образом? Но его отец много раз полагался на Березу, и сейчас не время для колебаний.
– Я надеюсь, что ты ничего никому не передашь, особенно в нашу полицию. У меня там могут быть враги.
– В России в полицию?! Нет, это бессмысленно. Я обещаю, что не скажу ничего и никому, что может навредить тебе, если только ты не окажешься похитителем или убийцей. Я постараюсь найти твоего отца, а для этого мне нужна правда. Твои дела меня не интересуют сейчас. Говори. А то у нас сегодня еще много дел. Надо идти по горячим следам. И так потеряно слишком много времени.
– Понимаешь, в последние годы у нас с отцом были довольно напряженные отношения. И многие могут подумать, что я причастен к его смерти. Но это не так. Я мог иногда лишнее сказать, но чтобы убить…
– Смерть! Убить?! Приговор – виновен! Двенадцать лет колонии строгого режима. Ты только что сказал об его смерти, хотя, как ты утверждал ранее, он только пропал. Это я сказал, что ес-ли он убит…
– Нет. Я не это имел в виду. Конечно, я надеюсь, что он жив… Но он никогда раньше не пропадал. Что-то мне подсказывает, что его больше никто и никогда не увидит.
– Не нужно лживой сентиментальности. Оставь ее для прокурора. Итак, ты угрожал своему родителю, – Томас не стал скрывать своего отвращения, и на лице появилось такое выражение, как будто посреди комнаты лежит большая куча фекалий, что заставило посетителя опять начать раздражаться. – Кто знает об этом?
– Я ничего плохого не делал. Да, мы часто ссорились и во многих мнениях расходились. Но я никогда в жизни и пальцем его не тронул бы. Я любил отца.
– Большинство маньяков любят своих жертв, убивая их. Аргумент не принят. Присяжные сомневаются. Следующий свидетель, – торжествующе, с горящими глазами выкрикнул Томас, всплеснув при этом руками, чем немного испугал гостя. Потом он достал из шкафа фляжку и сделал небольшой глоток. – Кто знает о том, что ты угрожал ему?
– Угрожал. Я такого не…
– Я тоже должен кое в чем признаться, чтобы ты в дальнейшем задавал меньше вопросов. У меня есть талант распознавать ложь. Иногда я даже могу читать мысли и видеть события, при которых не присутствовал. Меня не проведешь, – улыбнулся он самодовольно.
Виктор подумал, что все детективы слишком самоуверенны и приписывают себе много талантов, которыми в действительности не обладают. Поэтому решил не обращать внимания на странные выпады своего собеседника:
– Мы ссорились в моем кабинете в офисе. Моя секретарша точно слышала. И еще, возможно, несколько сотрудников. Они ничего не сказали мне, но я уверен, что эти клерки обожают потрепаться за обедом. И сейчас вся компания знает о том разговоре.
Когда я приходил вчера в офис, я заметил несколько подозрительных взглядов. Уверен, что они все шепчутся за моей спиной, когда меня нет на работе.
– Отец часто навещал тебя в офисе? Судя по твоему внешнему виду, манере общаться, количеству денег, если согласился на мой гонорар, ты работаешь, а скорее, управляешь довольно крупной компанией. Своей, или… которая принадлежит отцу.
– Да. Формально компания его. Де-факто, я полностью ей управляю, отец же приносит только заказы. Но он обычно каждый вечер появлялся в офисе. А тут его два дня нет, после этого проклятого случая, и кто-то начинает задавать вопросы. Я сказал, что отец плохо себя чувствует и не может ни с кем связаться. Это было правдой. На следующий день после нашей ссоры он написал мне СМС, что у него поднялось давление и он хочет быстрее поехать домой. А потом вечером он пропал.
– И ты не пытался найти его? А если у него случился сердечный приступ и он просто упал во время прогулки?
– Нет. Мои ребята обыскали каждый сантиметр в радиусе пяти—семи километров в течение этих двух дней. Дальше отец никогда не ходил во время прогулок.
– Хорошо. Хорошо. Итак, насколько я понимаю, недавно вы разошлись во взглядах относительно будущего вашего бизнеса, и ты прилюдно стал угрожать ему, – Томас прикрыл глаза. Глубоко вдохнул. Он продолжал говорить тихим голосом с еще более сильным немецким акцентом: – Я прав? Ты что-то мне недоговариваешь. Возможно, всё было не совсем так. И ты скрыл кое-какие детали. Но, впрочем, это сейчас неважно, – он открыл глаза и стал с удовольствием наблюдать за тем, какое впечатление его видение произвело на Виктора, который слегка побледнел и в эту минуту думал, всё это – совпадение, или этот человек – действительно экстрасенс. Продолжил: – Не стоит бояться. Иногда мои видения ошибочны. Ведь их выстраивает мой больной мозг. Я всего лишь представляю факты, а мое подсознание достраивает недостающие элементы. Сейчас, например, ты сказал, что это знала секретарша и
