Не прошло и пяти минут, как девушка почувствовала двоение в глазах. Лица одноклассников вдруг стали расплывчатыми, будто ребята погрузились в туман. Все вокруг что-то говорили, смеялись, но Яна, никогда до этого не знавшая, что такое алкоголь, с трудом понимала происходящее.
Заметив неладное, к ней подошла Марина Михайловна. Яна тревожным шёпотом сообщила:
— Мам, я вдрызг опьянела! Ужас, ужас!.. Ой, меня, кажется, тошнит!..
Марина Михайловна предложила ей незаметно пройти в туалет. Яна медленно выбралась из-за стола. А потом… Потом в окружении синего кафеля её «полоскало», морозило и трясло. «Оздоровительные процедуры» заняли довольно много времени. В туалетную комнату доносились из зала громыхающие звуки рэпа, в полумгле им в такт трясся каменный пол, однако Яне пока было не до этого. Расстроенная Марина Михайловна ожидала, когда дочери полегчает, и, едва этот момент наступил, посоветовала отправиться в зал и там танцевать «до упаду», пока голова девочки окончательно не протрезвеет. Яна вяло сопротивлялась: «Мамочка, да не хочу я танцевать… Мне бы поспать». Но Марина Михайловна чуть ли не силой впихнула дочку в толпу ребят, танцующих в полумраке. Сама же отошла в сторонку, чтобы в случае необходимости сразу прийти на помощь.
Однако помощь не понадобилась. Через некоторое время Яна пришла в норму. Она веселилась вместе со всеми, а мать, наблюдая за происходящим, как и дочка, искала глазами Рената. Наконец, заметила его в другом конце зала. За весь вечер он так и не подошёл к Яне.
С рассветом молодёжь высыпала на улицу, парни и девчонки, взявшись за руки, бродили по сонным тихим улицам, усталые, растроганные и счастливые.
Занималась заря. Все наблюдали этот волнующий момент. Сначала порозовело небо на востоке. Перистые облака на бледно-голубом фоне стали похожими на кремовые кружева. Небо постепенно наполнялось золотистым светом — и вдруг далеко, за горизонтом, возник острый невыносимо яркий серп солнца. Казалось, дневное светило ещё осматривается, не решаясь сразу показаться во всём своём великолепии. Лёгкая тучка слегка прикрыла солнечный лик и тут же слепящий глаза «мяч» выпрыгнул на волю, облив всех яростным светом и теплом. И тут же на все лады заголосили птицы. Ребята, не сговариваясь, заорали «ура», захлопали в ладоши.
Так закончился этот бал, после которого каждому из них было суждено пойти по жизни своей дорогой, и дороги эти у многих больше не пересекались.
Ласковое, жаркое, многоликое лето клонилось к концу. Оно, такое жизнерадостное, наполняющее неуёмным оптимизмом, почему-то всегда пролетало очень быстро, вызывая в душе частую грусть:
Не уходи, постой же, Лето! Своим теплом ласкай меня, лучами солнечного света,
сердечко радостно дразня… Мне не забыть твои мотивы… Не торопись! Не уходи!
В твоих лучах деревья дивно сияют, золото разлив. Ещё так зелены дубравы, но первый признак желтизны украсил лес и в поле травы — сиянье яркой новизны…
Но… призрак Осени печальной уж средь деревьев стал летать…
И расставание прощально в душе оставило печать.
Не уходи, побудь подольше, пусть Бабьим Летом назовись!
Ну что ещё быть может горше, чем сонной Осени каприз?..
Для Яны оно впервые было напряжённым: предстояли вступительные экзамены в университет. Рассчитывать ей можно было только на себя, на собственные знания, поскольку у родителей не было ни связей, ни денег. К тому же, в семье всегда царил культ порядочности. Всякие «нужные» знакомства презирались, а что касается «материальной благодарности», то её родители, даже если бы у них были лишние деньги, никогда бы, в силу своих принципов, не прибегли к взятке. Яна сызмальства была предупреждена: в жизни нужно рассчитывать только на свои силы. И нужно отдать ей должное, Яна рано научилась относиться к учёбе всерьёз, училась без принуждения и, хотя не была отличницей, ниже четвёрок опускалась редко. Обладая прекрасной памятью, она училась играючи, схватывала материал прямо на уроке, поэтому вне школы тратила немного времени на домашние задания. Порой — всего полчаса, а потом заявляла матери, что все уроки готовы, и она хочет погулять. Мать иногда проверяла её по учебнику, но, убедившись, что дочь хорошо усвоила заданный материал, отпускала её во двор. Однако для того, чтобы поступить в университет, одной способности всё схватывать на лету было маловато. Как ни крути, тут от абитуриента требовалась усидчивость.
Первые два экзамена из трёх Яна сдала на «отлично», оставался последний — история. Это был её любимый предмет. Она чувствовала себя уверенно, однако сдача экзамена неожиданно пошла по какому-то странному сценарию. После того, как Яна с блеском ответила на все вопросы, в том числе и на дополнительные, преподаватель, мужчина лет сорока, опустив глаза, тихо произнёс:
— Но… вы же понимаете, что при поступлении в столь престижный университет совсем не просто заработать «отлично». Поэтому предлагаю встретиться… в неформальной, так сказать, обстановке, вечерком. Приятно проведём время и продолжим наш экзамен. Согласны?..
Девушка вспыхнула и с негодованием вскочила:
— Как так можно?!
Глаза экзаменатора, только что масляные и улыбчивые, сразу стали колючими:
— Что ж? Вы неплохо знаете историю! Оценка — соответствующая. — Он вывел в ведомости «хорошо», тем самым перечеркнув её надежду на учёбу в университете.
С этого момента судьба Яны, словно взбесилась, стала непредсказуемой, повлекла её от тихой спокойной воды у берега в середину реки, в её стремнину, закрутила, завертела, грозя Яне кардинальными переменами.
Это лето было непростым и для Марины Михайловны, матери Яны. Набирала скорость горбачёвская перестройка. Это слово — перестройка — выговаривалось по-русски во многих странах мира. А дома чуть ли не поминутно вдалбливалось в головы обывателей с экранов телевизоров, звучало по радио, эхом отлетало от пустых магазинных полок. Люди в четыре утра занимали очередь за молоком, которое привозили только после девяти часов в цистерне. Надо ли говорить о том, что хватало молока далеко не всем.
Улицы и подъезды домов тонули в темноте. Хорошо, что членом их семьи был огромный водолаз — добрейшая собака, не способная обидеть даже муху, но на вид внушительная и грозная. С ней было не страшно ощупью спускаться по лестничным маршам, которые в последний раз убирались неизвестно когда. И в очереди обычно запоминали не Марину Михайловну, а её гигантского водолаза, без тени улыбки сообщая вновь подошедшим, что «крайний» он, а сейчас, дескать, отлучился на минутку. Этого лохматого красавца родители Яны приобрели пятимесячным щенком на деньги, покойной бабушки. Она копила их специально для внучки, чтоб та могла безбедно начать самостоятельную жизнь. Какое там!.. Вклад пришлось срочно снять со сберкнижки, иначе, благодаря денежной реформе и так называемой деноминации рубля, случившейся в начале августа 1998 года, от него остался бы один пшик. Бабушкиных денег только и хватило на покупку благородного четвероногого друга. Он стал объектом гордости Яны. Когда она гуляла с собакой, многие обращали на них внимание — красивый породистый пёс, вальяжно вышагивающий рядом, добавлял шарма хорошенькой изящной девушке. Многие ребята восхищённо оглядывались ей вслед, не решаясь подойти и заговорить.
