– тому, как трогательно Артур волновался и оберегал свою беременную жену.
Сплошное мимими.
– Вкусный арбуз?
– Отличный! – энергично отозвалась Милана, выбираясь из своих мыслей. – Сладкий, сахарный! Арчи, а когда ты летишь в Гамбург?
– На следующей неделе, – с крайне недовольным видом отозвался Артур. Тема этой поездки была явно брату неприятна, и Милана знала причину. Артур не хотел уезжать, когда Света на последних месяцах беременности. Но Светлана проявила упрямство – и совершенно правильно сделала – и настояла, чтобы Артур поехал. Ему надо было показываться врачам раз в полгода, и сейчас как раз подходил срок. Просто так все совпало – беременность Светы и очередной визит Артура в клинику в Германии.
– А точнее?
- В понедельник, – все с тем же недовольным видом буркнул Артур. Света безмятежно протянула ему тарелку.
– Положи мне еще, пожалуйста.
– Да не переживай ты так, Арчи, – Милана коснулась руки брата. – Езжай спокойно. Я присмотрю за нашей тыковкой, чтобы она не поднимала арбузы.
– Знаешь, что? – Света нацелила на Милану вилку. – Я позвоню Захару и скажу, что его тыковка по нему скучает!
– Только попробуй!
И они рассмеялись все трое.
Уже потом, когда она ехала домой и прокручивала в голове это вечер в гостях у брата, Милана вдруг отчетливо поняла, что это – не ее история. И такого у нее самой никогда не будет. Не будет у нее заботливо оберегающего мужа, который беспокоится, как бы беременная жена не подняла арбуз. Никто не будет легко касаться поясницы, проходя мимо, и целовать в висок, просто сидя рядом. И не кому будет положить голову на плечо. Просто так. Потому что захотелось и плечо рядом.
Потому что она, Милана Балашова, умудрилась влюбиться не в то плечо. На котором уже есть место для другой, но не для нее. И арбуз, в случае чего, придется резать самой.
Ну и ладно. С ножами Милана обращаться умеет.
***
– Пап, я голодный!
– Пельмени в морозилке.
– Я не хочу пельменей.
– Не хочешь пельменей – значит, не голодный.
– Вот чем ты кормишь ребенка? – Рустам оседлал вторую скамейку и смотрел, как отец отжимает от груди штангу. – Это же совсем не здоровая пища!
Марат аккуратно вернул штангу на подставки и сел, потянулся за полотенцем.
– Твои предложения?
– Давай пиццу закажем.
– А пицца – это, конечно, очень здоровая пища.
– Я сделаю овощной салат.
– Вперед. И на кухне чтобы был после идеальный порядок.
– Эй, я, между прочим, учусь!
– Я, между прочим, работаю.
Рустам начал было возражать, но в этом время пиликнул телефон, сообщая о пополнении банковского баланса. Рус выудил из кармана смартфон и посмотрел на экран.
– Ты держишь меня в черном теле, отец.
– Десять отжиманий.
– Всегда было семь!
– Ты теперь взрослый. Первокурсник. Так что – десять.
***
– Пап, давай, пять отжиманий – и я помою полы.
– В смысле, запустишь робот-пылесос?
– Главное, результат!
– Сразу видно, на кого ты учишься. Хотя, сколько я помню, умение торговаться у тебя врожденное.
– Пап, а тебе не надоедает заниматься? Зачем тебе это?
– А зачем человеку здоровье?
Рустам лишь фыркнул.
– Давай-давай, вставай в исходное положение. Локти. Локти, Рус! И задницу не оттопыривай! Поехали. Раз. Два. Нет, это еще не три, это два с половиной. Вот теперь три. Спину ровнее! Четыре.
***
– Ну конечно, ты же начальник службы безопасности. Тебе надо держать себя в форме, – Рустам лежал на полу и пытался отдышаться.
– Вот видишь, до чего ты себя довел, – невозмутимо парировал отец. – Сам должен понимать, что если ты не будешь заниматься, то с твоей учебой у тебя скоро спина колесом станет. А девушки не любят сутулых. Полчаса в день всегда можно выделить.
Рустам снова фыркнул, не открывая глаз. А Марат продолжил:
– А начальнику службы безопасности на крупном предприятии мускулы нужны далеко не в первую очередь.
– А что в первую очередь?
Марат выразительно постучал по лбу. Рустам приподнялся, опираясь на локоть.
– Мозг ты тоже тут качаешь? – он обвел рукой пространство небольшой комнаты, отданной под тренажеры.
– Тут я его разгружаю.
– А как нагружаешь?
– Это мне на работе обеспечивают. Давай, бери штангу.
– Папа!
– Видишь, я снимаю блинчики.
– Лучше бы ты мне напек блинчиков!
– В этом доме есть только железные блины.
***
Марат отпер дверь ключом и прислушался. Потом бросил взгляд на полку для обуви. Рустама еще нет дома. Или приходил после занятий и снова убежал куда-то.
В любом случае у Марата есть сколько-то времени, чтобы побыть в полной тишине и одиночестве.
Телефон перевел на беззвук, пиджак аккуратно повесил на плечики. А со всем остальным не стал заморачиваться – так и лег на диван, задрав ноги на диванный валик – в брюках и рубашке. Рубашку все равно завтра свежую надевать, а брюки приведет в порядок отпаривателем.
За годы после развода Марат научился сам прекрасно следить за своей одеждой. А когда-то не знал даже, как включается стиральная машина и откуда берутся на полке чистые носки. За все это отвечала Танзиля.
Марат устало прикрыл глаза. Сынок, ты хотя бы полчаса отцу дай.
***
Рустам переехал к отцу чуть больше года назад. Когда надо было готовиться к сдаче выпускных экзаменов в школе. Марат так и не добился ни от сына, ни от бывшей жены, ни, тем более, от Гульнары, что там точно случилось. Но представить мог. Характеры, что у сына, что у дочки – огонь. Как Танзиля ему не раз говорила, дети все в отца. Оба. И так все совпало, что у Рустама – нагрузка в школе, бесконечные репетиторы, нервы, а у Гульнары – переходный возраст и ревность к тому, что все внимание сейчас – брату. Они ругались в дым, Танзиля постоянно звонила Марату в слезах, и в какой-то момент Марат не выдержал, приехал в дом бывшей жены и сказал сыну: «Собирайся».
Рустаму у отца жить понравилось, и он остался и после сдачи выпускных эказменов. И Марат как-то привык. Танзиля только переживала поначалу страшно и до сих пор, кажется, не успокоилась. Она винила себя в том, что сын ушел из дома. То, что Рустам ушел не в пустоту, а
