Слышу железную дорогу. Поезд или электричка… Подмечаю. Теперь только дурак не сможет понять, где я, взглянув на карту.
— Привет, Алиса! — неожиданного говорит Гэкару с набитым ртом. — Включи Рамштайн.
Играет агрессивная музыка на непонятном языке. Это немецкий? Какой мощный язык.
Открываю глаза. В таком шуме даже в трансе ничего не разберешь. Звонит телефон.
— Алиса, ответить!
О, голосовой помощник. Удивительная вещь в этом мире. Мне понадобилось несколько минут, чтобы понять, что передо мной не настоящий человек. И он есть везде. В телефонах, машинах, даже микроволновках. В статье читал, что скорее такие помощники автоматизируют все технику.
Музыка глохнет, Гэкару говорит по-французски. Ничего не понимаю. И судя по всему, он знает, что я не понимаю, раз так уверенно разговаривает. Но если судить по интонации, он перед кем-то очень усердно оправдывается.
Через минуту Гэкару шипит змеёй, едем молча. Чуть ли не физически чувствую его недовольство. Что? Начальство поругало? Ничего, тебе полезно.
Что ж, у меня появился еще один план-капкан. Попробую сначала с него.
Мы едем два часа, тридцать минут, пятнадцать секунд. Видимо, по шоссе, так как скорость немаленькая. Дозволенный скоростной режим не нарушается, иначе навигатор бы об этом предупредил, как уже один раз было. Гэкару не хочет привлекать к себе дорожные патрули, но все же спешит. Если судить по этому и моим ощущениям, то едем мы от 100 до 110 километров в час. Значит мы проехали 240–270 километров.
Гэкару периодически спрашивает, не сдох ли я. Коротко отвечаю, в дискуссию не вступаю.
Наконец-то машина останавливается. Заправка? Или по-маленькому вышел? Скорее первое. Выехать с центра Москвы в далекое Подмосковье, проехать почти триста километров. Это почти полный бак бензина. Слышу… Куда-то уходит. Ладно, надеюсь у меня есть хотя бы минута, а телефон Гэкару оставил в салоне, либо связь с компьютером автомобиля доходит до него.
Дожидаюсь, когда шаги Гэкару затихают, громко говорю:
— Привет, Алиса!
— Слушаю вас, — отвечает приятный голос.
— Набери номер… — диктую номер телефона экстренной службы школы.
— Простите, не поняла вас. Повторите.
Гниль подземная. Голосовой вызов не активен. Я читал, что сейчас это очень модная функция. Но видимо, не для Гэкару. Окей, есть еще кое-что…
— Алиса, запусти навык экстренные службы!
Ну же…
— Запускаю. Вы попали в беду?
— Да!
— Позвонить по номеру экстренных служб «112»?
— Да!
Идут гудки. Сердце начинает выбивать ритм. Не думал, что это получится. Но, видимо, сегодня мой день. Если не считать, что меня замуровали заживо, конечно. И теперь все зависит от удачи. Если Гэкару вернется раньше времени или решит глянуть на дисплей телефона, то это всё — конец. А так делают часто, дожидаясь, когда машину заправят.
— Для связи с полицией наберите «1».
— Один!
Гниль подземная. Не работает! Дожидаюсь, когда робот скажет «… или дождитесь ответа оператора».
Сердце ломится через грудную клетку. Я уже не пытаюсь его сдержать, ору:
— Ли съел испорченного осьминога и теперь у него кариес!
— Чего-о-о? Шутник что ли? — возмущается оператор.
Молчу… Сбросить вызов я не могу. Дрянь!
— Знаешь, что грозит за ложный вызов!
Во имя Шиилы, заткнись. Просто заткнись! Положи трубку!
— Все, мальчик, жди полицию…
Ну наконец-то.
Томительные секунды…
Тик… Так…
Гэкару нет уже три минуты и это больше, чем я рассчитывал. Ну же, гнилой Ли! В прошлый раз ты позвонил почти сразу же! Печаль в том, что со звонком позвонит и телефон Гэкару. И у меня будут считанные секунды, чтобы донести Ли, что мне надо.
Я реагирую в тот же миг, что и мелодия:
— Алиса, ответить!
От подступающего адреналина я аж подскакиваю, ударившись головой о жёсткий металл.
— Ли слушает!
Слышу шаги. Быстрые! Гэкару идет!
— Подмосковье. Триста метров по ухабистой дороге, потом под мост! Рядом железная дорога! Возможно, едем на запад! Примерно через двести пятьдесят километров заправка. Я в минивэне или внедорожнике, в металлическом гробу! За рулем негр, возможно, загримированный! Просигналь трижды и я дам знак! Миллион долларов за спасение! Не могу сбросить вызов, не отвечай!
Почему запад? Потом что ближайшая радиоактивная область Фрагоров на границе с Белоруссией.
Тишина…
— Алло?! Алло?! — слышу голос Гэкару. — Он заметил, что у него принятый вызов со скрытого номера. Кто это?! Алло?!
Ему не отвечают. Молодец «Ли», молодец. Ты же умный, не разочаруй меня.
Слышу, как Гэкару садится, молчит. Атмосфера сгущается. Прямо чувствую, как ему не нравится, что произошло. Я бы тоже немного занервничал.
Пумм!
Слышу металлический звук.
— Ты живой? Предупреждаю, если будешь молчать или прикинешься умирающим, я все равно саркофаг не открою. Так что отвечай.
— Жив-здоров. Только ноги затекают.
— Это не самая твоя большая проблема. Ты на удивление спокоен. Неужели не боишься?
— Боюсь, — ухмыляюсь. — Вида только не показываю. А ты не боишься, что патрульные остановят, а у тебя гроб в машине?
— Даже не надейся, Киба. Я не первый раз этим занимаюсь. И скажу по старой дружбе, всем плевать. Просто… всем. Особенно в вашем любимом российском регионе. Достаточно дать на руку, и меня сопроводят машины с мигалками.
* * *
Поможет ли Ли? Насколько интересно ему это задание? Вопрос остается открытым. Но для того, чтобы ему догнать нас, нужно ехать два-три часа со скоростью, близкой к двухстам километрам в час. И это, мягко говоря, непростая задача, если ты не на вертолете.
Гниль подземная. Если я все правильно рассчитал, то граница Белоруссии уже скоро. Ли нужно, ну, прямо очень постараться. И в самом лучшем случае, он успеет в самый последний момент.
Отлично, подготовка завершена. Я наконец-то нащупал щели, служащие для того, чтобы я не задохнулся. Нить ожила. Это будет идеальный контроль. Частичное изменение материи изучается только на второй год после пробуждения. Заключается оно в том, чтобы одну часть предмета, например, растянуть, а другую наоборот сжать.
Нить словно змея, сначала удлиняется, потом укорачивается. Таким образом я передвигаю ее. Минут десять я пытаюсь попасть ею в вентиляционную щель. По ощущениям это как безрукому одними зубами просаживать нитку в дужку иглы.
